– Еду. – отрезал он и положил трубку.

Что там у него могло произойти? Опять зазвонил телефон, номер был незнакомым.

– Слушаю.

– Алексей Александрович, Воронцов Дмитрий Владимирович вас беспокоит по поводу бильярдного турнира. – услышал я приятный баритон.

– Слушаю внимательно, Дмитрий Владимирович. – судорожно ответил я, мысленно проклиная этот бильярдный турнир.

– Нам с вами на этой неделе надо бы сыграть встречу. Когда вам удобно? – я задумался.

Учитывая мероприятие в Бутырке, обещанное знакомство Петрова с Гримальди, встречу с сёстрами, вечеринку Малого Света, на которую надо было явиться в любом случае, чтобы демонстративно выпить с Мишей Куракиным, выступления у Юсуповых… А выходные занимать очень не хотелось… Оптимальным вариантом оставался только вторник.

– Если завтра, Дмитрий Владимирович? Часиков в семь вечера?

– Мне подходит, Алексей Александрович. – услышал я. – Встречаемся в «Метрополии»?

– Да, Дмитрий Владимирович. К семи буду. – положил трубку и запомнил номер Воронцова.

Зря я, конечно на этот турнир грешу. Он позволил мне уже с кучей аристократов познакомиться… У троих, правда, руки потом оказались переломаны, а у кого-то даже ноги, но статистика всё же положительная, что внушало определённый оптимизм и веру в завтрашний день. Телефон зазвонил вновь, теперь меня хотела Вяземская.

– Твой повелитель слушает! – не удержался я.

– Так, повелитель, Петров мне сказал, что едет к тебе? – очень «нагло» у «повелителя» поинтересовалась Вика.

– Да.

– Держи его до моего приезда, у меня для него сюрприз есть.

– А позволено будет повелителю узнать, что за сюрприз? – полюбопытствовал я.

– Нет. – Вика отключилась.

– Никакого уважения! – бросил я, и вернулся к изучению планов особняка Юсуповых на планшете.

Петров добрался достаточно быстро и сходу озадачил нас с Прохором трудно решаемой задачей:

– Лёха, Прохор! Мне Михаил Николаевич аванс выдал за портрет! – он вывалил на стол несколько пачек рублей. – Я совершенно не представляю, что с ними делать!

– Сколько здесь? – поинтересовался спокойно мой воспитатель.

– Десять тысяч. – совсем сник мой друг. – Если родители узнают, мама тут же в Москву примчится, и возьмёт меня в оборот! Коммерческий! – трагически прошептал он.

– Она может. – кивнул Прохор, достаточно хорошо знавший чету Петровых. – Пока бате твоему её возня не надоест.

– Да. – подтвердил Сашка. – А она таких дел успеет наворочать, пока у отца терпение не закончится!

– От нас-то ты что хочешь? – так же спокойно поинтересовался мой воспитатель.

– Возьмите деньги на сохранение, чтоб родители не узнали! – взмолился он.

– Да… – Прохор посмотрел на меня. – Однозначно требуется визит Михаила Николаевича на Смоленщину… Охота там какая… Или просто отдых от суеты столицы… Пышный отдых, чтоб столичный блеск прям пёр из всех щелей! Чтоб госпожа Петрова прониклась и осознала своё место в социуме! Поговоришь с дедом, Лёшка? Заодно и мы, сирые, под это дело к истокам прильнём? Очень я скучаю по старым временам… – он мечтательно уставился вдаль.

– Великих князей на это дело ещё можно подвязать. – улыбнулся я. – Глубинка, экзотика, все дела?..

– Банька, свежий воздух, леса, девки смоленские! – подхватил Прохор. – Вообще лепота получится! Чего ради друга не сделаешь? – он подмигнул оживавшему на глазах Петрову. – Но с Михаилом Николаевичем всё равно авторитетней получится. Он умеет внушать… – мой воспитатель подошёл к холодильнику, достал бутылку водки и налил стакан, который и протянул Сашке. – Пей. А то зелёный весь от переживаний. – тот покорно употребил. – Полегчало?

– Спасибо, Прохор! – отдышался тот. – А то, как представлю себе маман с этими деньжищами…

В этот момент в гостиной появилась Вяземская с очень милой, высокой блондинкой с голубыми глазами, короткая юбка которой не скрывала длинных, великолепно развитых ног профессиональной танцовщицы. Видимо, именно эту девушку Алексия прочила на место любовницы Петрова. Он, в свою очередь, к ногам девушки тоже не остался равнодушен, и начал рукой нащупывать свой альбом, не отрывая от них взгляда. Прохор, тем временем, налил моему другу ещё один стакан водки, который был так же быстро употреблён Петровым.

– Лизонька, – усмехнулась Вяземская, – Это Александр, очень талантливый художник. И он, в последнее время, увлекается написанием обнажённой натуры, а с натурщицами у него беда… Будешь у нашего Александра музой, Лизонька?

– Музой буду, Виктория Львовна. – кивнула та.

– Тогда пошли, я провожу вас с Александром к нему в студию. – сказала Вяземская.

– Пойдёмте же, Александр! – девушка протянула руку Петрову.

Тот автоматически её взял, и спросил у Вики:

– К-какая студия?