Спартак Петрович, весь день пробыл на улице Солнечной, он собрал достаточно материалов характеризующих пропавшего, исходя из этого он наметил для себя дальнейший план действий, теперь он сидел в своём рабочем кабинете и проводил совещание с подчинёнными, на контроле были и другие дела, необходимо было поставить задачи подчинённым и заслушать доклады о проведённых мероприятиях. В установленное время шесть сотрудников предстали перед начальником, его заместитель: Тимур Давлетбаев, крепкий мужчина, казах по национальности, сидел справа и мучил экспандер, это было его обычным занятием, спорт он любил и не терял ни минуты, в кабинете были гантели и гиря, был боксёрский мешок, который пришлось снять, после приезда комиссии, так стало в отделе немного тише. Он всегда сохранял хладнокровие, в любой ситуации, участвовал во всех соревнованиях по всевозможным видам спорта, непременно занимал первые места, мечтал перевестись в спецподразделение МВД, но что-то не получалось, хотя все зачёты он сдал на отлично. Был у него брат Руслан, играющий за сборную по футболу, который играл неплохо, но попадал от случая к случаю в различные неприятности, в том числе мелкие правонарушения. Отца у них не было, воспитывала одна мать, работавшая медсестрой, и Тимур с ранних лет, был мужчиной, всегда и везде, сохранял лучшие мужские качества: справедливость, сила воли, умение сдерживать эмоции, доводить начатое дело до конца. В полиции он был не новичок, имел определённый опыт. Сразу за ним сидел капитан Ефремов Артём, ленивый парень, без инициативный, любил рассуждать не по теме, возмущаться по любому поводу и выпить после работы и в свой выходной. Имел талант попадать в разного рода неприятности, серьёзных задач не получал, так как способен загубить даже самое верное дело, но Табунов его держал, хоть от него открестились другие руководители, он знал, что этот человек будет полезен, он сделает своё дело, сыграет свою роль, когда наступит нужный момент, так как у него есть главное-скрытые амбиции, которые ему непременно нужно реализовать, Спартак знал, что этот парень грезит настоящим поступком или подвигом, который его возвысит и его шанс обязательно выпадет. Дальше расположилась – Елена Орловцева, лишний человек, вышла с декрета, думает об очередном, с женщинами всё, всегда сложнее, работа для них не в этих стенах, а совершенно в других, где домашний очаг, муж и дети, да и задачи у них более глобальные, произвести на свет новых людей, защищать их как волчица щенков и воспитать в своих лучших представлениях. Глеб Никитин – аккуратист и интеллигент, он вежлив и корректен со всеми: начальством, коллегами, преступниками и даже своей тёщей, с которой живёт так же долго, как и служит в милиции, он основная ценность подразделения, высокое качество отработки документов, усидчивость и старание, он любит учится и часто в командировках на очередных курсах повышения квалификации, мечтает уйти на преподавательскую работу, юрист он сильный и очень нужный системе. Боря Амбросов – слишком мягкий для работы в органах, но подходит для всякого рода нравоучений, он впитывает всё как губка, только не держит, набрал информацию и также легко выпустил, не спорит, со всем соглашается, его бросают под проверяющих, он всегда легко психологически с ними сходится, отлично играя роль студента, смотрящего на профессора с готовностью постигать истину и всегда что-то записывая, он мечтает о пенсии, других целей и амбиций у него нет, он просто играет свою роль и рано или поздно, он сыграет свой последний спектакль.

Какие времена, такие и люди, разные, своеобразные, полная противоположность друг друга, но объединённые общим делом, наделённые полномочиями рабы системы. Некоторые любят свою работу, считая это своим призванием, другие тяготятся ею, проживая свои дни в этой отвратительной для них среде и постоянном стрессе. Но и те и другие по своему несчастные люди, всё их существование ограничено зацикленностью и узкостью пространства, они не могут расслабится ни на минуту, даже когда примут дозу алкоголя их разговоры снова и снова ведутся не на отвлечённые темы, а обсуждаются дела насущные, связанные с работой, которая постепенно и незаметно заполнило совершенно всё пространство, не давая человеку свободу в его действиях и мыслях.

Время было позднее, урчало в животе, хотелось есть и спать. Спартак Петрович сидел на рабочем месте, устало провожая уходящий день, такой обычный и похожий на все остальные, в которых не было ничего удивительного, яркого или восхитительного.

– Вот день прошел, ну и черт с ним! – прошептал он еле слышно, выключил свет и вышел из кабинета.

Домой его не тянуло, не находил он там покоя, в других местах его не ждали. Раньше было проще – он пил, сейчас всё хуже – он завязал. Понял, что летит в пропасть, теряя своё человеческое лицо и перестал. Он давно себя сравнивал с пикирующим бомбардировщиком, у которого уже нет топлива, двигатели глохнут, а посадочной площадки он так и не видит. А если он упадёт, то громко, сдетонирует весь боекомплект, всё что он несёт на своих крыльях и мало никому не покажется, поэтому нужно тянуть и бороться до конца, пока ещё полёт продолжается.

Табунов поднялся по лестнице на третий этаж, открыл дверь ключом и принялся разуваться.

– Ты когда уже прекратишь болтаться по ночам – раздался, знакомый скрипучий голос его супруги, затем вспыхнул свет в коридоре.

Этот вопрос не требовал ответа, обычная претензия, которых множество, где всё что не делается, всё делается не так. Он прошел в ванную комнату, решил принять душ, но за его спиной стояли и старались зацепить.

– Сними себе уже комнату и живи там, не унималась женщина и продолжила, – дай спокойно пожить нам с ребёнком.

На шум выбежала дочка: – мама, ну хватит, что опять начинается? Как встретитесь, вечно ругаетесь.

– Привет доча! Как дела? – дружелюбно произнёс Табунов.

– Всё хорошо, спали уже. Ты не пил?

– Нет, не пил. Работы много, человека ищу, он очень нужен семье.

– Счастливые люди! С ухмылкой произнесла супруга и растворилась в дальней комнате.

Родственники продолжили общение:

– Как дела в институте, замуж ещё не собираешься?

– Как ты часто дома бываешь, скоро внукам удивляться начнешь.

– Всё так серьёзно?

– Нет, пока спи спокойно, я тебя покормлю и спать, тарелку сам помоешь и со стола уберешь.

– Есть, мой генерал!

На кухне воцарилась тишина, встреча закончилась. Всё не так уж и плохо, пара упрёков и относительное спокойствие, – думал Табунов доедая поздний ужин. Оказывается, можно быть абсолютно одиноким и среди людей, просто взять и стать неким изгоем, который становится обузой, раздражающим фактором для всех и что остаётся человеку, получая изо дня в день порцию негатива и скандала? Терпеть? Ждать, что рано или поздно всё наладится? Или бежать? На этой мысли Табунов замер, он вдруг вспомнил Сорокина, если это так, то возможно он понимает его мотивы, не простая, записка, очень разумная, нет и намёка на безумство. Просто человек взял и сбросил с себя весь эмоциональный груз и исчез. Для всех он пропал, а сам себя нашел, вышел за ограничительные рамки так опостылевшей жизни и вздохнул полной грудью человека без обязательств.

Утром Спартак Петрович направился в психиатрическую больницу, нужен был совет специалиста в этой области. Как раз у него и был один из таких докторов – на примете, достаточно опытный, пожилой мужчина. Место тяготило своей атмосферой, хоть и по долгу службы, выработалась определённая привычка не быть восприимчивым. Бывать приходилась на местах происшествия, морге, притонах и больницах, но очередной порции негатива пускать в душу не хотелось.

Пройдя через пропускной пункт, он оказался на обширной территории, состоящей из нескольких лечебных корпусов с решетками на окнах, за которыми находились люди, запертые, словно звери. Из открытых форточек привлекали его внимание, выпрашивая закурить, лица худые, обтянутые кожей с обезумившим, пустым взглядом и невнятной речью, подсознательно Спартак Петрович прибавил шаг, стараясь не обращать внимание, он не знал как правильно себя вести с душевнобольными, как противостоять возможной агрессии с их стороны или излишней настойчивости, поэтому предпочитал просто не обращать внимания, заходя всё глубже и глубже на их территорию.

Губарев был в своём кабинете, копался в бумажках, вид у него был сосредоточенно-спокойный, он взглянул на Табунова, поверх одетых очков и без лишних эмоций протянул руку.

– Присаживайся Спартак, – предложил доктор, указывая на стул.

Следователь устроился на твёрдой конструкции, прикрученной к полу, озабоченный мыслью, что его сейчас выведут на чистую воду, с его жизнью он вполне возможно годится в пациенты данного учреждения и принялся рассматривать обстановку. В узкое, высокое окно с почему-то пологим подоконником заглядывал дневной свет, он доходил до середины комнаты и обрывался, в большом и просторном помещении, выкрашенном в светлые тона и высокими побеленными потолками стояло в хаотичном порядке несколько письменных столов, но занят был один, остальные нагруженные папками и бумагами были похожи на немых носильщиков, в центре расположился открытый, книжный шкаф с медицинской литературой и различными справочниками. Ничего лишнего и личного, всё казённое и всё так как и было пять, а может десять лет назад, в таких местах время безнадёжно застыло, лишив любых привилегий и уюта. Всё время его размышлений за ним внимательно следил доктор, давая возможность освоится, мужчина, седая борода старила его, но ему нет и пятидесяти лет, с внимательным, изучающим взглядом и густыми бровями, его образ напоминал мудрого филина, достаточно знающего и много повидавшего, он отложил бумаги в сторону, давая понять, что готов к разговору и Спартак Петрович, начал из далека: