На следующий день я проснулась в шесть утра, с ощущением, что меня позовут. В девять утра капитан мне позвонил и предложил встретиться еще раз. Я бежала по мощеным улицам в порт, улыбаясь каждому встречному. Да что там говорить бежала, я летела, окрыленная счастьем бытия и мечтами о море, которые начали осуществляться с поразительной легкостью и быстротой. Немного отдышавшись в порту, я подошла к яхте, на борту которой восседал капитан. Я была очень взволнованна и радостна. Капитан подтянул лодку к пирсу и пригласил меня на борт. Значит, я вчера была права, когда не решалась ступить на борт без приглашения. Позже я узнала, что по морскому этикету считается моветоном ступать на борт лодки без приглашения капитана. Во время второй встречи мы много говорили с капитаном и командой о разных вещах. Об опыте, о планах на будущее, о значении путешествия для каждого из нас. В этот раз на вопросы отвечала не только я: все члены команды участвовали в разговоре, и я сама многое о них узнала.

Капитан. Крепкий, приземистый, не улыбающийся. Он родился в Анголе, переехал в Канаду. Он, будучи доктором математики, работал биржевым брокером. Умел летать на самолете. Ушел в длительное плавание, чтобы сделать в жизни что-то крутое. Он писал очень скучные заметки в блоге о своем путешествии и делал очень красивые фотографии.

Морячка из Швейцарии. Высокая, белокурая, строгие очки уравновешивали ее веселый нрав. Она оставила работу в HR, чтобы в долгом морском путешествии понять, какой следующий шаг в жизни стоит сделать. Она занималась мореплаванием уже десять лет, собаку съела в морских переходах. Она мечтала после окончания путешествия устроиться на работу в команду хирурга и подавать ему инструменты во время операции.

Оказалось, что еще одним моряком стал тот самый парень, который делал огромные мыльные пузыри на площади. Его звали Майкл, или по-русски Миша. Поляк. На следующий день после получения диплома инженера и выпускной вечеринки он надел рюкзак на плечи, вышел на трассу и уехал автостопом в Гибралтар, чтобы перейти океан и затем проехаться по Южной Америке. Он начал путешествие в Польше совершенно без денег. На путешествие он зарабатывал, пуская огромные мыльные пузыри на улицах городов, которые он проезжал. У него была большая доска, на которой он нарисовал маршрут своего путешествия. Он ставил эту доску рядом со шляпой для монеток.

В тот день меня позвали на борт, и уже на следующий день я притащила в каюту свой походный рюкзак.

Капитан через пару дней сшил бело-сине-красный флаг и повесил его на палубе рядом с кленовым листом Канады, белым крестом на красном фоне Швейцарии и бело-красным флагом Польши. Я не верила своему счастью.

В то время, когда капитан на лодке в порту Гибралтара отбирал себе моряков и орудовал швейной машинкой, соединяя между собой полотна ткани разных цветов для создания флагов, в одном доме, расположенном в маленьком поволжском городке, происходили странные события. Лампочка в небольшой комнате горела сутками напролет, от чашек, уроненных на пол, откалывались ручки, и кофе заканчивался с поразительной быстротой. Телефон лежал на кровати рядом с подушкой в ожидании вестей с заморской территории Англии денно и нощно. В дом часто заходили женщины с утрированно позитивным видом и расправленными плечами, а выходили через некоторое время задумчивыми и расстроенными.

Это был дом моей мамы. Она не находила себе места, хотя и не подавала виду, что боится за меня. Она не ела и не спала, раздумывая о том, зачем вдруг ее дочке в зиму понадобилось пересекать океан с незнакомыми людьми на парусной лодке. Ведь есть же круизные лайнеры, на которых все включено. Она представляла себе раскрытые пасти морских чудищ, которые заглатывают меня вместе с мачтой, ей грезился ураган посреди океана, летучий голландец и злые члены экипажа, которые связывают меня морскими узлами и выбрасывают за борт на съедение акулам. Улыбки и подбадривания подруг казались фальшивыми и не приносили никакого облегчения. Поэтому мама предпочитала бояться в одиночестве. Сон не давал ей настоящего отдыха, потому что и во сне ей виделись кадры из фильмов-катастроф. Днем она отвлекалась на работу, директор школы обязан заботиться о каждом чужом ребенке в течение дня. Вечером прибавлялось беспокойство о своем, хоть и повзрослевшем, ребенке. Жизнь казалась ей разрозненным пазлом, в котором недостает деталей. Где-то она потеряла из виду пару кусочков картины происходящего, и невосполненные места зияли страшной чернотой непонимания и догадок. Зачем бросать хорошую работу с перспективами в Москве? Зачем искать опасных приключений? Зачем мечтать так яростно и неистово об океане?

А дочь в то время в Гибралтаре упаковывала килограммы консервных банок с провиантом под сиденья лодки, на которой она собиралась идти на Карибы, учила, как ориентироваться по карте и подавать сигналы «Mayday», если вдруг что-то случится. В общем, просчитывала риски, готовилась к худшему и писала счастливые письма.

Уставшая от бессонных ночей, размышлений и догадок мама шла по дороге. Она не слышала ничего, кроме своих мыслей. Как же дочь справится с опасностями? Стоит ли настоять, чтобы не дать ей уехать? Как принять ситуацию такой, какая она есть, и перестать изводить себя понапрасну? Холодно ли ей сейчас? Страшно ли?

А дочь, изучающая морские узлы, думала: «Мама, ну неужели ты родила меня на свет для того, чтобы я тратила заработанное на приобретение предметов, созданных чужими руками, и тем гордилась? Неужели стоит всегда быть рассудительной и спокойно горящей свечой? Неужели свечи не мечтают когда-нибудь разгореться пожаром? Раз уж я родилась на свет, мне хочется самой здесь все увидеть, все потрогать, все понять, все рассудить! Скучно ходить по одним и тем же дорогам, спать на одной и той же кровати, думать одни и те же мысли! Разве для скуки ты меня родила, для обывательского счастья? Разве не интересны тебе мои истории про морских чудищ и змей? Разве большой город с его равнодушием и разобщенностью людей, со всеми на свете преступниками безопаснее океана? Разве и тебе не хочется сбросить с себя тяжесть забот и отправиться покорять вершины гор, и смотреть, как прохладным утром на листьях собирается роса, и наблюдать за африканскими женщинами, несущими на головах кувшины с водой, и пить жирный калмыцкий чай с солью, и ночевать в монгольской юрте? Мама, ты однажды дала мне жизнь в дар. Так не забирай ее сейчас. Оставь надежды на мое стабильное существование. Не жди, что я стану заботиться о размерах счетов больше, чем о размерах собственных впечатлений! Второй жизни на покорение гор и океанов ни у кого не бывает. И у меня не будет. Дай чему-то красивому и необычному просто появиться. Крылья бабочки уже сформировались, скоро кокон куколки будет трещать и лопаться».

Конец ознакомительного фрагмента.