Наконец, он привел меня обратно в гостевую комнату. Похоже, она станет моей на время пребывания здесь. Что ж. В таком случае, стоит осмотреться повнимательнее. Конечно, я вряд ли проживу здесь достаточно долго, графу нахлебники не нужны (а как и чем оплатить его гостеприимство), я не знаю, но все же. Нужно знать, где ты живешь, и сколько существует возможностей к тебе подобраться. Конечно в «крепость» мне эту комнату превратить не позволят, все же я в гостях, да и то гостья я незваная. Но саму комнату и окрестности я осмотреть обязана. Если буду знать, как ко мне подобраться, смогу ожидать удара с нужной стороны.

Странные рассуждения. Особенно для меня. Сколько себя помню, своей безопасностью я интересовалась мало, не до этого было, да и не нужно было. О таком дети не должны волноваться, на это у них родители имеются. Пусть у взрослых на эту тему голова болит…

Да, я так думала. Раньше. Но сейчас…

Сейчас я совсем одна и никто. Совсем никто мне не поможет. По крайней мере, без выгоды для себя. И сейчас я вернулась к тому, откуда начинала. Я здесь никто. У меня ничего нет, ни семьи, ни друзей, ни покровителей. Что уж говорить о влиянии. И вот опять вопрос: «Что же мне делать?»

Как мне выжить в этом чуждом для меня мире? Как не потерять себя? Как мне вернуться обратно, да и… Надо ли? Как сильна необходимость вернуться домой? Может, так даже лучше? Вдруг я смогу сделать что-то, что не могла сделать дома?

Столько вопросов! А ответы на них, только предстоит найти…

Что ж. Всему свое время. Может когда-нибудь, у меня появится то, что поможет в этом. Или я сама это создам. Ведь спасение утопающего, дело рук самого утопающего и никто не обязан мне помогать.

Придется изучать законы этого мира, чтобы выжить и стать частью этого мира. «Подняться на ноги». Возможно, тогда я не буду оглядываться на других и достигну своих целей. Вот только… Какова будет цена, за этот шанс?

«Цена: одна душа».

Что?! Кто… Чей это голос?

— Кто здесь? — воскликнула я и принялась осматривать «свою» комнату в поисках говорившего.

А в ответ только далекий смех…

Я стояла у окна и любовалась закатом. Он был необычайно красив. По крайней мер, так мне казалось, ведь я раньше не обращала внимания на окружающий меня мир. Мне было интересно в сети и отвлекаться на «какую-то ерунду» не хотелось.

Зато теперь у меня появилась прекрасная возможность полюбоваться закатом. Кто бы мог подумать о том, что для того чтобы отвлечься от Интернета, мне понадобится перемещение в другой мир…

— Леди, Вы еще не спите?

Я вздрогнула от неожиданности (не в первый раз) и повернулась.

Позади стоял Себастьян и сверкал своей «фирменной» улыбочкой. Интересно, я когда-нибудь увижу его без этой «приветливой» маски? Хотя, если учесть то, кем он становится, снимая ее, то лучше не надо…

— Почему Вы называете меня «леди»? — невольно вырвалось у меня.

И правда почему?

— Разве это не так? — поднял бровь дворецкий.

— Ну… Честно говоря, не знаю. Я не вдавалась в подробности происхождения нашего «рода», поэтому точно сказать не могу…

— Вот как… — задумчиво произнес он и посмотрел на меня внимательней. — О том, что Вы именно леди, говорят несколько факторов.

— Каких?

Теперь мне и, правда, стало интересно. Что такого «необычного» он во мне углядел?

— Ваша осанка, к примеру, — ответил Себастьян. — Вы никогда не горбитесь и ходите прямо…

Я невольно усмехнулась, вспомнив, как моя бабушка добивалась «осанки присущей девушке, а не дворовой девке». Она была ярой приверженицей старых традиций и заставляла свою дочь, а потом и меня всегда держать спину прямо. Наказания за то, что кто-то из нас «горбился» следовали незамедлительно и были весьма болезненными, так что у меня довольно быстро выработалась привычка стоять и сидеть «прямо» и ни как иначе.

— Вы очень редко употребляете в речи «просторечные» выражения…

От этого меня тоже избавила «любящая» бабушка.

— Тонкие, длинные и чувствительные (это когда же он в них «чувствительность» увидел?!) пальцы. Таких нет у людей, занимающихся тяжелой работой.

А вот на это мне сказать нечего. Это семейное. Не знаю, почему так получилось…

— Хотите сказать, что это и есть признака «аристократичности»? — с сомнением спросила я.

Себастьян лишь пожал плечами, показывая, что люди — странные создания, и он не совсем понимает, откуда взялись эти «признаки».