Гвен вошла в двери и на миг замерла. Ее желудок сжался, кислота начала прожигать путь наверх к грудной клетке; тяжело сглотнув, она подавила позыв. По многим причинам это преступление было хуже, чем то, что они видели вчера ночью в церкви Св. Эммануила. Если конечно возможно сравнивать двух людей, вскрытых от горла до копчика.

— Как Янто удается всегда оставаться в Хабе? — тихо спросила она.

Джек сжал челюсть.

— У нас желудки посильнее.

— Меня радует твоя уверенность.

В отличие от церкви ванная была крошечной. Умирая, мужчина забрызгал кровью все стены, алые отметины отчетливо бросались в глаза на белизне кафеля. На кабинке, где жертва скорее всего старалась противостоять ужасному нападающему, остались размытые следы отпечатков пальцев. Душ выпал из держателя и бесполезно свисал на шнуре над телом.

Барри Льюэлин был обнажен. Наверняка при жизни он был сильным человеком, но лежа на полу тесной ванной-туалета, его ноги казались худощавыми и иллюзорными, слишком бледными из-за потери крови, их белизна сливалась с керамическим покрытием унитаза, которого касались ступни. Мускулы вытянутых предплечий ослабли и казались обвисшими. Как и у жертвы из церкви, торс Барри Льюэлина был вскрыт напополам, кожа походила на расстеленное на полу вокруг органов полотенце.

Гвен боролась с желанием схватить в спальне простынь и прикрыть его. Было что-то невероятное жалкое в обнаженных мужчинах средних лет, и факт, что этот был изрядно изуродован, не отменял этого. Ее радовало, что его голова повернута в другую сторону и не приходится смотреть в мертвые глаза. К мертвому взгляду она так и не привыкла. Ей на миг стало интересно, что бы он сказал, используй они воскрешающую перчатку. Посмотрев на его выпотрошенные внутренности и изуродованное горло, она подумала, что он скорее всего послал бы всех подальше. Несмотря на свой же черный юмор, ее трясло. И даже помимо того факта, что воскресающая перчатка чуть не погубила ее саму, она была рада, что она была тем видом инопланетной технологии, которой они более не могли воспользоваться.

Джек посмотрел в распоротое горло мужчины.

— Пропали? — спросила Гвен.

Джек поднялся.

— Аха.

— Гортань и голосовые связки? — уточнил Катлер из-за их спин. — Я тоже заметил.

И Гвен, и Джек отвернулись от трупа, став лицом к Катлеру. Тот пожал плечами.

— Возможно, это в вашей юрисдикции и ваша проблема, и честно говоря, дай Бог, чтоб так и было, но мне все равно любопытно. — Детектив присел на край не расстеленной кровати. — Я хорошенько просмотрел полицейские фотографии вчера вечером, — он улыбнулся, а Гвен подумала, неужели именно это задумчиво-потерянное выражение лица делает его таким привлекательным.

— Фотографии помогли уснуть? — спросил Джек.

— Ха, нет, — Катлер нахмурился. — Но я понял, что убийца не стал бы разрезать беднягу просто так.

— И вы были правы, — прервал Джек. — Думаю, вы знаете об анатомии больше, чем наша Скалли, но мы были бы благодарны, если бы вы держали свои открытия при себе.

Катлер поднял руки.

— Поверьте, я не собираюсь красть у Торчвуда его славу — он вздохнул. — Но если это просочится наружу… — он взъерошил и так беспорядочные волосы. — А мы все знаем, что это просочится. И когда это произойдет, я окажусь под обстрелом прессы. Так что чем быстрее вы найдете ответы, тем счастливее я буду.

Джек кивнул.

— И я. Поэтому сообщите, что нашли ваши парни, пока мы добирались.

— Не так-то уж и много, — уныло улыбнулся Катлер. — В 9:15 утра жертва находилась в душе. Он пел, по показаниям пары из соседнего номера. Минут через пять они услышали звук разбитого стекла, это могло быть окно ванной. — Он взглянул на Джека. — И тогда Льюэлин прекратил петь. Через пару минут он начал кричать, но недолго. Соседи услышали, как жена колотит в дверь ванной, тогда они пошли и позвали хозяев. — Он сделал паузу. — Они позвали нас. Я позвал вас.

Джек посмотрел на открытый чемодан на полу, на тюбик с кремом для лица на маленьком трюмо.

— Так где его жена?

— В больнице. Бессмысленно пытаться с ней говорить. У нее обширный «удар». В прошлом году уже был один. Думаю, картина вывернутого наизнанку мужа вызвала очередной «удар».

Гвен уставилась на него отчасти из-за его бесчувственности, и отчасти выговаривая себе за то, что находит его настолько сексуальным, хотя совсем недавно вышла замуж. И все же она думала, — рассматривая, как морщины на его лице собираются там, где могла бы быть ямочка, если бы он по-настоящему от души рассмеялся, — что нет ничего плохого в том, чтобы смотреть.

Катлер перехватил взгляд.

— Извините. Бестактность — составляющая моего обаяния.

Гвен вернулась на место преступления. Она хмурилась.

— В ванной сломано зеркало. Словно в него ударили.

— Я подумал, наверно, это Льюэлин поломал при сопротивлении, — отозвался Катлер.

Выражение лица Джека стало мрачным.

— Ну, или что бы это ни сделало, оно становится злее.

Нависла длинная пауза, которую нарушил Катлер.

— Ох, замечательно. «Что бы» не «кто бы». Я думал, что покончил со всем этим дерьмом после последнего раза. — Он поднялся и посмотрел на Джека долгим взглядом, который перетек в сардоническую улыбку. — Удачи с этим.