Не заметили. Бежим вместе, только вдруг слышу, командует опять кто-то:

— Отсекай!

Удивиться не успел, лохматые разом встали, и те, у которых луки были, выстроились в ряд. Раз, два, три! Три залпа по погоне дали — я аж вздрогнул. Думал раньше, что у Красного Вепря ребята подобрались бравые да умелые, а тут… Я три раза только вдохнуть успел, а они уже по три стрелы каждый высадили. И тут же все опять побежали. Ну и я — с ними…

… До дюн добежали — а там у них табун коней. Гляжу: сверток какой-то перед одним разворачивают, а в том свертке ковровом — мужик! Голый почти, верно из постели выдернули. Мужик — на карачки, башкой вертит, а этот, горластый — теперь-то уж точно ясно, что он тут главный! — поднял его на ноги, поздоровался, да и…

— А ты что за птица?!

Ой! Как же это я так? Проглядел, а вот теперь — кинжал у горла, и держат крепко. И, хоть про птиц спрашивают, ясно, что дело не в гусях и не в утках. Делать нечего — признаваться буду, пока не прирезали…

— Я… рутьер… у Красного Вепря… мы — за принцем Джоном пришли…

Больше сказать ничего не успел: дали мне по башке, да так, что вырубился…

… В себя пришёл — скачем куда-то. Связали меня — спасибо, что хоть в ковер не закатали! — попрёк седла бросили, вот и едет Жуаез-Бык, хоть и на лошади, да не верхом, а тюком. Паршиво да тоскливо. Правда, тосковать долго не пришлось: чувствую — останавливаемся. Тут меня с коня сняли, да и потащили куда-то. Причем тащит-то один. Вот же медведь! Я ж не доходяга — даром что ли "Быком" прозвали. А этот меня волочет, словно тюк полотна. Дотащил, с плеча сбросил и говорит важно так, медленно, что я почти все слова разобрал:

— Вот, командир-король! Эта… прибился, значит. Сказал, что он — вепрь красный… эта… за дядюшкой твоим… значит… шёл.

Король? Беда с этими иноземцами, чего только не нагородят забавным своим языком! Я голову поднял — Пресвятая Дева! Тот самый лохматый, что де Монфора прибил! Неужто в самом деле — король?!

Тут этот лохматый стянул с себя свою одежку несуразную, смотрю — одет небогато, не по-королевски. Только вот по одежде судить — вернее всего ошибиться. А держится он уверенно, по-хозяйски, уж король там или нет, это мы поглядим, но что он ихний командир — сомнений нет.

Пока я его разглядывал, он — меня тоже осмотрел с ног до головы и спрашивает:

— Так, говоришь, за дядей моим, принцем Джоном, шли? А зачем?

Почуял тут я, что врать — себе дороже выйдет. И всё как на исповеди ему и выложил, как смог. И про Филиппа Французского, и про солиды, и про принца Джона Английского. Этот выслушал, и, даром что чужеземец, а толковый, видать, прекрасно меня понял. Хмыкнул, а потом и говорит:

— Konkurirujushchaya firma? — А дальше уже по-понятному: — Наемник, значит? Воин?

Тут я вспомнил, что ребята болтали, будто король Робер, который в Англии, очень хороших воинов уважает. А выходит, что это и вправду он. Кому ж еще Джон Английский дядей-то приходится? А он так оценивающе глядит, ровно корову на торгу выбирает. Или прикидывает: оставить этого щенка в живых, или в кадку с водой сунуть.

Разом мне полегчало. Есть-таки бог на свете! Я — воин не из последних. Авось приглянусь этому странному королю, который сам не гнушается с луком и мечом за дядькой своим сходить. Впрочем, отец его — славный король Ричард, говорят, таков же был. В каждую драку самолично лез. Верно уж сыночка-то по своему образцу воспитал.

Выпрямился я гордо, насколько руки связанные позволили, да и говорю:

— Ну, уж не хуже иных прочих… — да тут и вспомнил, перед кем стою. Поклонился, как получилось, и добавил… — Ваше величество.

Тот усмехнулся ехидно так и говорит тому, что меня приволок:

— А проверь-ка его, гран-сержант. Да только не сейчас: некогда. И вот еще что: проверять станешь — скажи своим, чтобы не убивали и, вообще — не сильно усердствовали.

— Дык эта… ясно, командир-король… — рычат из-за спины. — Чего ж тут… эта… усердствовать? Dushara…

Это я тогда не понял, что такое dushara, а потом… ох! Но это потом было, а тут этот здоровенный гран-сержант меня каким-то своим передал, велел приглядывать, и скоро-скоро, до вечера еще, отплыли мы.

Два корабля, и на обоих порядок такой… Вот ей-ей: словно танцуют все! Один веревку бросает, вроде как и не смотрит — куда, а там уже второй вырос, ловит. И ведь не было его там — не было, когда первый веревку бросал! А уж то, что эти с оружием вытворяют! Тут-то ясно мне стало: Красный Вепрь нас на смерть завел. Всех. И самого себя. Нечаянно, потому как ни Тощий Жиль, ни кто еще, ни даже сам Господь этих зверей-чертей не одолел бы! Да если они схватятся один против десятка, так это нечестно будет. В смысле, для тех десяти. Они один двадцати стоят…

Тут-то я перетрухнул малость. Во многих битвах бывал, но против этих — новичок зеленый, больше и нет ничего…

Кормили в пути хорошо. Бобы с салом, ветчины шмат, кружка вина, а к ним — сыру, хлеба и эля от пуза. Видно Робер понимает: как воин поел — так и повоевал. С таким харчем дорога короткой показалась.

Пристали мы у высокого замка. Один из тех, что меня стерег, рассказал, будто это — Дувр. И вот прямо год тому король Робер со своим воинством этот замок приступом взял. За одну ночь. Окинул я взглядом эту твердыню, да сперва и подумал, что врет рассказчик. Мыслимое ли дело такую крепость за один день взять? Никак не возможное дело…