– Что впереди? – спросил Коротышка.

– Ничего, – ответила Патти.

Кончик ее пальца двигался по красной линии, обозначенной трехзначным числом и шедшей с севера на юг через неровную светло-зеленую местность. Деревья подступали к дороге, темные и неподвижные, с тяжелыми листьями конца лета. На карте тут и там в глаза бросалось переплетение узких дорог, похожее на паутину вен на ногах старухи, – предположительно, они куда-то вели, но Патти нигде не видела ни одного крупного населенного пункта. И они не могли рассчитывать на механика или замену масла или охлаждающей жидкости на заправке. В самом лучшем случае им требовалось проехать еще тридцать минут куда-то на юго-запад, в городок, название которого было написано не слишком мелкими буквами и выделено полужирным шрифтом, из чего следовало, что там должна быть бензоколонка. Городок назывался Лакония.

– Мы сможем проехать еще двадцать миль? – спросила Патти.

Стрелка полностью ушла в красную зону.

Коротышка перестал давить на педаль газа, сбросил скорость, чтобы снизить температуру двигателя, но это привело к тому, что уменьшился охлаждающий поток воздуха в радиаторе, накопившееся тепло не могло уходить быстро, и стрелка, показывавшая температуру, продолжала ползти вверх. Патти вела пальцем по карте в соответствии с направлением их движения. На карте вправо отходила красная паутинка дороги, тонкая ниточка, петлявшая по зеленым чернилам, примерно в дюйм длиной. Теперь, когда в щель в окне больше не дул ветерок, она услышала непривычный шум в двигателе. Звуки глухих ударов, стук, скрежет, и они становились все неприятнее.

Затем, впереди, как раз вовремя они увидели поворот на узкую дорогу, отходившую вправо и больше похожую на туннель, смыкавшиеся над ним кроны высоких деревьев закрывали свет, и внутри царил мрак. У самого въезда к шесту был прибит щит с красивыми пластиковыми буквами и стрелкой, сообщавшими, что неподалеку находится мотель.

– Думаешь, нам стоит туда заехать? – спросила Патти.

Машина дала ответ. Стрелка температуры заняла крайнее положение, и Коротышка уже чувствовал жар на голенях. Весь двигательный отсек перегревался. На секунду он задумался о том, что будет, если они не остановятся. Люди рассказывали, что автомобильные двигатели взрывались и расплавлялись. Конечно, это лишь фигура речи. Он не увидит луж расплавленного металла. Да и взрывов не произойдет. Просто двигатель заглохнет, и все дела. Или его заклинит. И машина плавно остановится.

Однако застрять в таком месте, где нет других машин и сигнала сотового телефона, Коротышка не хотел.

– У нас нет выбора, – сказал он, притормозил и свернул в туннель.

Вблизи увидел, что буквы на щите выкрашены золотом, узкой кистью и твердой рукой, как обещание, словно мотель являлся заведением высокого класса. Такой же знак висел напротив – для водителей, ехавших в противоположном направлении.

– Нормально? – сказал Коротышка.

Воздух в туннеле оказался холодным, едва ли не на десять градусов ниже, чем на главной дороге. По обочинам высились кучи опавших прошлой осени листьев и грязи после прошедшей зимы.

– Нормально? – снова спросил Коротышка.

Они подъехали к проводу, пересекавшему дорогу, – толстое резиновое покрытие, немногим уже, чем садовый шланг, как на бензоколонках, чтобы ты мог позвонить в звонок и вызвать служителя, который тебе поможет.

Патти не ответила.

– Насколько паршивым он может оказаться? – продолжал Коротышка. – На карте он отмечен.

– Как и дорога.

– И у них красивый указатель.

– Я согласна, – сказала Патти.

И они поехали дальше.

Деревья охлаждали и освежали воздух, и Ричер легко шагал со скоростью четыре мили в час, что соответствовало ровно восьмидесяти восьми ударам сердца в минуту и темпу замечательной музыки, и время шло быстро. Так он прошел две мили за тридцать минут; за это время в его сознании прозвучало семь классических дорожек записей. И тут Джек услышал за спиной реальные звуки. Обернулся и увидел древний пикап, приближавшийся медленно, словно каждое его колесо хотело двигаться в собственном направлении.

Ричер поднял большой палец.

Пикап остановился. Старик с длинной белой бородой перегнулся через пассажирское сиденье и опустил стекло.

– Я в Лаконию, – сообщил он.

– Я тоже, – ответил Ричер.

– Тогда садись.

Ричер сел и поднял стекло. Старик неспешно поехал дальше.

– Вероятно, сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать, что мне пора поменять шины.

– Пожалуй, – отозвался Ричер.

– Но в моем возрасте я стараюсь избегать серьезных материальных трат. Зачем вкладывать в будущее? Разве оно у меня есть?

– Этот аргумент имеет более округлую форму, чем колеса вашей машины.

– На самом деле рама погнута. Я побывал в аварии.

– Когда?

– Почти двадцать три года назад, – ответил старик.

– Значит, вы уже привыкли.

– Это не дает мне заснуть.

– А как вы узнаёте, куда поворачивать руль? – спросил Ричер.

– Постепенно ко всему привыкаешь. Это как плавать в лодке. Зачем тебе в Лаконию?

– Я случайно оказался рядом, – ответил Ричер. – Мой отец здесь родился. Я хочу посмотреть на место, где он появился на свет.