– По сторонам больше смотри, – сквозь зубы сказал я Жеке.

– Итак, время и персона, – это уже ко мне обратился учёный-калымщик.

Ага, ну если ждёте русско-японскую эпопею, будет вам сюрприз ребята.

– Первое января тысяча восемьсот двадцать девятого года по старому стилю. Великий князь Константин Николаевич Романов, на тот момент ещё младенец.

– Это кто? – Жека удивился.

– Смотрел сериал про "Бедную Настю"?

– Ага. Давно только.

– Вот там был цесаревич Александр, а его младший брат Костя где-то зашхерился в подвалах Зимнего дворца и его серий пять искали и император и гвардия и двор. В Костю и хочу перекинуться.

– В подвал Зимнего?

– Да нет, пораньше, в самое его младенчество. В год с небольшим…

Глава 2

Да, попал. Причём сам, по доброй воле…

Это за гордыню. За то что "кроил" в своих книгах альтернативную историю без попаданцев, громогласно похваляясь умением завязать интригу не через всемогущего и всё знающего иновременца, а отталкиваясь исключительно от небольших расхождений с историей реальной. Дескать, неспортивно эскадру из 21 века перебрасывать под Порт-Артур и Чемульпо 1904 и заниматься всепобежданством.

И вот начал свою собственную карьеру попаданца с титьки кормилицы. Нет, не обманули братья Кормильцевы (ирония, ага). Попал куда заказывал и в кого заказывал. Сейчас я – маленький Костик Романов, надежда и опора Российской империи. Впрочем, надежда – старший брат Саша. А я, стало быть, его опора и правая рука. Как только подрасту, разумеется.

Перенос в царёныша прошёл неожиданно гладко, видимо ребёнок куда как лучший объект для внедрения путешественника во времени, нежели чем уже состоявшаяся личность. Первое время, вживаясь в роль, немного поплакал, покапризничал, усиленно имитируя болезнь.

Втихомолку же материл себя распоследними словами, да так, что плакалось непритворно. Эх, кабы знать, что физик-шмизик Виктор Кормильцев и его братец никакие не мошенники! Да разве бы полез я в тельце Костика? И вообще, на кой мне этот персонаж для вселения то потребовался? Я ж спец по концу девятнадцатого – началу двадцатого века. А здесь ещё не все декабристы до мест ссылки добрались, первая железная дорога лет через пять или десять откроется. Блин, хоть уворовывай у Некрасова стих его бессмертный и не менее бессмертное предисловие: "Папенька, кто построил эту железную дорогу? – Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька".

Первые месяцы было тяжко. Несмотря на то, что на момент переброса Косте было год и четыре месяца, титьку младшему сыну императора предоставляли исправно. Ну а что оставалось делать, вкушал молоко кормилицы, сурово хмурил бровки, вызывая умиление у многочисленных "мамок-нянек". Вспоминал, как в киноэпопее "Шит и меч" Басов наставлял Любшина: "Вживаться, вживаться, вживаться". А куда ж теперь деваться? Я по малолетству даже "обратный эликсир" изготовить не сумею – кто ребятёнка царского отпустит на кухню? Где то месяца через три смирился, от скуки начал капризничать. Громко и раскатисто ревел, если слышал речь на французском или немецком, а когда переходили на русский, ныть переставал, улыбался и начинал потешно повторять "ридну мову". Нет, вовсе не стремился, чтоб пошёл слух при дворе, а затем и в народе, дескать, младший царевич неметчину с пелёнок не терпит – нашенский он, русский духом. Просто нечем заняться было. До трёх лет учиться читать как-то подозрительно, да и кто бы малому дитяти позволил фолианты листать? Потому развлекался как мог. Первой своей задачей, коль оказался в 1829 году, определил – предотвратить гибель Пушкина от руки Дантеса. Хотя, надолго отсрочить смерть солнца русской поэзии вряд ли получится, Александр Сергеевич человек вспыльчивый, наскребёт себе приключений на цилиндр. Не Дантес, так ещё какой иной замес…

Мне в самом начале 1837 всего-то девять с небольшим годочков стукнет. И как прикажете "отмазывать" Пушкина? Девятилетнего великого князя фиг выпустят из дворца. Ну ладно, это дело ближайших лет, а пока. Вот чёрт – снова кормёжка. И дёрнул же чёрт напроситься в малолетку!

Всё потому, что хотел над "перебросчиками" поглумиться, думал, они от меня вселения в Рожественского ждут, или в Макарова. Ну, или в Николая под номером два. А тут им такой сюрприз. В великого князя Константина Николаевича оборотиться хочу, полутора годочков от роду. В Костю? – А пожалуйста!

Кстати, за процедурой кормёжки Костика кашей пришёл понаблюдать Николай номер первый, он же Николай Палкин, он же горячо любимый папенька. От скуки я наотрез отказался называть почтенных родителей на иностранный манер. Никаких низкопоклонских ударений типа папА и мамАн. Нет! Чёткое советское папа и мама. И как ни бились над произношением и правильной постановкой ударений лучшие умы Российской империи – маленький Константин был упорен и неколебим. Даже братец Саша не сумел переубедить двухлетнего упрямца.

Сашка, Сашка, мой милый добрый старший брат. А ведь когда шёл сериал "Бедная Настя" и ты, вернее актёр тебя изображающий, стрелялся на дуэли с бароном Корфом, я кричал: "Мочи его, Корф. Цель в лобешник. Чтоб эта гнида не стала вошью и Аляску не продала".

Саша, Саша. А это же я тебя уговорил сбыть "кладовку со льдом" и навлёк на Царя Освободителя проклятия потомков геополитиков. Ну, ничего, в этой реальности фиг пиндосам, а не Аляска!

К пяти годам великий князь Константин бойко читал и требовал сказок. Французский и немецкий учить отказывался наотрез – закатывал истерики. Царственный папаша пытался сломить характер "юного декабриста", но не преуспел. А уж коль государь император рукой махнул на строптивца, то и остальные отступились. Правда маменька вздыхала и охала, жалуясь фрейлинам на нервы и сердечные припадки, но я был неумолим. А потом родители "сообразили" братца Колю и братца Мишу, и маменьки стало не до упрямца.