Я буду искренне счастлива, когда мои сыновья будут иметь реальные основания делать своим девушкам подобные комплименты!

20 лет – 1986 год

Вот он, переломный момент в моих чувствах, по крайней мере, мне сейчас так кажется.

Из личных дневников автора: «Общались с другом. В принципе, говорили о старых прописных истинах, точнее, о том, о чем я не раз думала и рассуждала сама с собой, а именно: счастье или несчастье: любить, но быть нелюбимым?

Слабый человек хочет быть любимым, сильный – любить. Золотые слова, и не я их придумала, но не в этом дело. Друг проклинал тот день и час, когда почувствовал, что любит. Он говорил, что никому не пожелает испытать такого чувства. Он ненавидит себя за то, что не может побороть в себе любовь, доказывал, что во сто раз чувствовал бы себя счастливее, если бы жил, как раньше, не ведая этого чувства, прожигая жизнь и никого не любя. Я же доказывала обратное: счастлива от того, что познала, что такое „первое чувство“, „первая любовь“. Пусть ее уже нет, но воспоминания о ней до сих пор окрыляют меня, придают мне бодрости, сил».

Я желала бы, чтобы каждый человек узнал, что такое любовь. Только такой человек может с уверенностью сказать, что он был счастлив.

Из личных дневников автора, 4 января 1987 года (двадцать лет): «Новый год встречен! И встречен как нельзя хуже, но это сейчас не важно. К ударам судьбы я уже привыкла и переношу их с должной стойкостью. А уж сколько на меня за это время бед свалилось, и не счесть. Неприятности идут одна за другой. И вся моя жизнь представляется мне уже какой-то одной сплошной неприятностью…»

В далеком 1987 году я еще не знала о том, что самый темный час – перед рассветом! Тогда, в свои студенческие годы, я училась постигать мудрость житейскую, сдавая экзамены практически экстерном. «Сначала ищите мудрость, потом вы получите все, что пожелаете», – сказал Соломон.

Папина смерть привела меня к Богу.

Моя несчастная любовь – к любви истинной.

Все те несчастья, беды и невзгоды были испытанием.

Наградой для меня явился – РАЙ. Мой рай [8] .

Вот моя мудрость. Вот моя истина.

Никто не знает, что есть добро, а что есть зло…

Почему я тогда не заперла дверь?! Ночью в общежитии вильнюсского университета, в комнату, где я спала, вошел парень и, угрожая ножом у горла: «Орать будешь – зарежу», попытался мною овладеть. У меня не было времени на размышления, со мной не вели дискуссию, от меня требовали подчинения. От кровати до балкона был один шаг. Я поймала себя на мысли, что лучше выброситься с пятнадцатого этажа, чем принять такое насилие, но… я не стояла рядом с балконом, а лежала в кровати, передо мной сидел бандит, держа меня за волосы и угрожая ножом… Уверенным голосом я сказала: «Пойдем, я тебя отведу. Ты не пожалеешь»… Послушно он позволил мне выйти из комнаты, и мы вместе спустились на первый этаж. Там жили мои подружки. На что я рассчитывала? Не знаю. Сегодня понимаю: этот прием называется «отвлечь, переключить внимание, а там – разберемся». У меня получилось. Со сцены я заявляю: люди идут на степень вашей уверенности. Большей степени уверенности, что этот мужик должен встать и идти за мной, я передать не смогла. Откуда взялась эта фраза, не знаю. В комнате на первом этаже было три девчонки. Увидев их, он развернулся и бросил: «Оставайся здесь». Естественно, я осталась. Спросонья никто ничего не мог понять. Я поспешила закрыть дверь, а потом со мной случилась истерика.

Такую цену я заплатила за то, чтобы в моей жизни появился мой любимый, мой единственный, на тот момент – оперуполномоченный 5-го комиссариата, лучший в районе по раскрытию преступлений. Славно потрудился над сценарием нашей жизни Господь.

Из личного архива автора: «Понимаешь… мы ведь ссоримся… все время… мы не можем быть вместе, да?

– А ты любишь вишню? – Да. – А ты выплевываешь косточки, когда ее ешь? – Ну да. – Так и в жизни… Учись выплевывать косточки и одновременно любить вишню…»

У нас с мужем есть тетрадка. Ей больше тридцати лет. В ней я записывала свои чувства, эмоции переживания… Записала и тогда…

Поженились мы странно… Спустя тридцать лет хочется сказать – мистически… Мы знали друг друга пять месяцев. Не потому, что встречались, но потому, что сначала я ходила к своему будущему мужу на допросы… Да, да, не удивляйтесь. Ведь меня обокрали и чуть не изнасиловали в студенческом общежитии, и именно мой будущий муж, оперуполномоченный уголовного розыска Раймундас Крукаускас, занимался расследованием этого дела. Более того, первое время он подозревал меня в сговоре с вором и насильником, поэтому проверку мне устроил более чем тщательную: «стучали» все…

Долгое время меня подозревали в том, что я сама причастна к преступлению. Причина тому – студентки, которые сами инсценировали насилие, чтобы потом требовать денег. События развивались очень быстро, как и все в моей жизни. Сначала я ходила на допросы по повесткам (первую повестку я до сих пор храню). Там я ощущала себя немного униженно, потому что чувствовала, что мне не доверяют. А всю свою сознательную жизнь я стремлюсь к тому, чтобы было взаимопонимание между собеседниками.

И вдруг ситуация разрешилась в одночасье. В кабинет, где меня допрашивал мой будущий муж, вошел человек, отвечающий за район, в котором я была дружинницей (я на тот момент соединяла статус студентки университета и волонтера (по тем временам – дружинника). Первые три курса университета мне хотелось спасать весь мир. Мы залезали в воронок и ездили по району, собирали пьяных, наркоманов, отвозили их в вытрезвитель. Это было для меня хорошей школой. Однажды мы нашли молодую девушку, абсолютно пьяную, ей было лет тринадцать. Я видела, как ее снимали анфас и в профиль для протокола, как пытались вести допрос. Она приехала из Риги к другу, он попользовался ею и бросил, она пошла по рукам. Жутко представить, что довелось испытать этой девочке – она была всего на несколько лет младше меня. Уже тогда я думала: «Господи, а если бы это была моя дочь? Как страшна такая судьба!» Это было серьезным уроком для меня, и так я «выдергивала из жизни» разные картинки, которые становились либо вдохновляющими, либо поучающими.