– Скоро? Как скоро? И почему ты так думаешь?

– Это уже дело времени. Наши оперативники вышли на след исполнителя – какого– то рецидивиста из Одессы с типично коммунистическим прозвищем. Не то «Котовский», не то «Тухачевский», черт его знает. В общем, физиономия его уже у нас в кармане. Завтра по плану раскидаем по ювелирторгам и скупкам его портрет и список краденого – и все, дело в шляпе. Никуда не денется.

Антракт закончился, и Галина Леонидовна вновь вернулась к созерцанию так необъяснимо и вдруг понравившегося ей цыгана. А после, оставив мужа у машины, решила сама подарить певцу цветы, для чего прошла в его гримерку.

С порога молодой любовник набросился на Галину, едва успевшую запереть дверь.

– Да ты что, нельзя сейчас… – она упорно отталкивала Буряце, хотя видно было, что ей импонируют его напористые ухаживания и жаркие цыганские ласки. – Юра возле машины, что подумает…

Продолжая целовать возлюбленную, молодой певец шептал:

– Ну, как я тебе сегодня?

– Как всегда, исключительно. Держи, это тебе. Надо избавиться от вещдока, а то и вправду поймет, зачем я в гримуборную шла, – Брежнева всучила Борису большой букет цветов. Он походя бросил его в угол туалетного столика, метнулся к выдвижному его ящичку и извлек из него бархатную коробочку – в таких обычно дарят ювелирные украшения.

– У меня для тебя тоже подарок есть…

– Ну ты даешь! – как ребенок едва не запрыгала на месте Галина Леонидовна. – Что здесь? – не дождавшись ответа, она открыла ее и обомлела – из нее смотрела на первую леди Советского Союза королевская лилия из белого золота с двадцатью одним бриллиантом. – Это оттуда, из той квартиры?

Буряце замялся.

– Какая разница? Тебе не нравится? Знаешь, сколько стоит? Разве это не доказательство моей любви?

– Да знаю, знаю. Обалденно. Спасибо, Борька…

– А ты?

– Что я?

– Все еще меня любишь?

– Ну что за вопросы?

– А доказать можешь?

– Обалдел?! – она говорила с певцом, не отрывая глаз от шикарного драгоценного подарка. – Может, мне тебе признание мелом на асфальте написать? Или губной помадой на бланке «Генеральный секретарь ЦК КПСС»? А? – Брежнева сипло рассмеялась, все еще разглядывая лилию.

– Не надо. Ты поговорила с мужем? Узнала что– нибудь?

– Узнала, – вмиг посерьезнела Галина Леонидовна. – Сливать надо все и всех. Завтра рожа этого грабителя будет на каждом столбе по всей Москве висеть. И цацками этими он к себе ментам прямую дорогу проложит. Ему надо срочно от всего избавляться и валить из Москвы, понял?!

15 декабря 1980 года, Москва, Лубянка

Андропов вызвал Колесниченко без предупреждения, просил приехать как можно скорее – следователь понял, что большой покровитель приготовил для него хорошие новости. И не ошибся.

– А ты молодец, – улыбаясь, глядел на своего визитера хозяин Лубянки. – Такую рыбу чисто по наитию поймал.

– О чем вы, простите?

– Да ты садись. В общем, как ты и просил, прощупали мы этого твоего Лернера – Алидин, начальник московского УКГБ посодействовал. Он Леонида Ильича старый друг, а Леонид Ильич был когда– то поклонником творчества Толстого. Ну, я и сыграл на патриотических чувствах… Аккуратно, незаметно, подобрались мы к этому фотографу и выяснили, что не так он прост, как кажется. Есть у него одна подруга – жена французского торгпреда, Вероника Сенье. Русская, замуж за француза выскочила и уехала. Так вот, сколько она здесь, они практически не расстаются. Вчера во время беседы Лернер передал ей какой– то чемоданчик – что уж там, мы точно не знаем, а только утром эта госпожа Сенье подала документы на выезд в Париж.

Конец ознакомительного фрагмента.