Мужчина нехотя отпустил свое набухшее достоинство и с определенным усилием запихнул его в штаны.

– Все, мужик, все – сказал он, и, покачиваясь, побрел к дому. – Поссать нельзя. Уставился, извращенец.

Наутро воспоминания о находке, обоссаном заборе, и о старичке в ночнушке никуда не делись. Голова болела, но, как не удивительно мозг работать не отказывался. «Что за дед? – думал лежа в широкой постели Кирилл. – Раньше я его не видел. Надо бы у Степана спросить»

В калитку застучали. Сильно и настырно. Нехотя банкир поднялся и вышел во двор.

– Кто? – недовольно буркнул он.

– Я, – весело отозвался Степан. – А ты кого ждал? Прод комиссию ЧеКа?

Сосед противно засмеялся.

– Ты это, … Зайди ко мне, – сквозь смех сказал дед. – Там со вчера осталось. Похмелю. Это. Друг не тот, кто наливает, а тот, кто похмеляет.

Дед засмеялся, сильнее прежнего.

«Надо пойти, – подумал Кирилл. – Опять обидится. Да и водки жалко. Вчера, черти знает куда, за ней ходил»

– Ну? – бодро спросил банкир через десять минут, садясь за стол в беседке соседа. – Рука то легкая? Лечебная?

– Еще как, – также бодро ответил Степан. – Эта, как? Экстрасенс.

За один раз допили вчерашние остатки. На душе полегчало. Сосед закурил, предлагая сигарету банкиру.

– Не. Бросил, – отказался Кирилл. – Здоровье берегу.

Степан пожал плечами.

– Саныч, – спросил банкир. – Я вчера на дороге, деда одного встречал. Раньше не видел. Кто это мог бы быть?

– Деда? – переспросил сосед. – На нашей улице?

– Да.

– А каков из себя? Тут много народу.

– Не высокий такой. Волосы вот так, – Кирилл обвел руками у головы, обрисовывая что-то типа ушей Микки Мауса, – и лысый здесь, – он провел ругой ото лба до макушки головы. – Нос такой, картошкой. Глазки маленькие, мышиные…

– Тьфу, – перебил его сосед, – Так это и есть этот, твой … как его хозяин предыдущий. Объявился падлюка. И что сказал?

– Ничего, – разочарованно ответил Кирилл. – Я и не спрашивал.

– О, гад, – поморщился Степан, вставая. – Потянуло в родные места. Ты это, смотри. Поаккуратнее с ним. Такой может, что угодно вытворить. Может, кажется, что дешево продал, захочет обратно забрать. Может, скажет, что забыл тут кое-чего. Миллион! – сосед хохотнул.

Пока говорил, достал их холодильника вчерашний бутыль самогона. Разлил по рюмкам. Кирилл не возражал. Ему было не по себе. «Если этот урод расскажет про труп в огороде, у меня будут проблемы. Наверняка, денег попросит. Закопал труп, и шантажирует. Сволочь». На долю секунды мелькнула догадка, что вчера ночью на дороге за рукоблудством, его застал именно этот труп, вернее сущность, оставшаяся от тела человека, закопанного в огороде. Банкир сразу отмел этот бред.

Самогон пошел на удивление легко. Даже убивающий запах казался не таким страшным.

– Я эту суку, – сказал, заедая огурцом, Кирилл, – на порог не пущу. Падла.

– Правильно, – согласился Степан. – Чем больше будешь сюсюкаться, тем крепче, это, на шею сядет. Знаю я эту породу.

– Ага, – сказал Кирилл. – Давай еще по одной и в школу не пойдем.

Сосед разочарованно присвистнул, показывая опустевший бутыль.

– А не чего. Все.

– Блин, – выругался банкир. – В магазин далеко идти.

Новость о появившимся прежнем владельце сильно его расстроила. Нужно было привести мысли в порядок. Жадность плотно закрыла ячейку мозга с информацией о закромах коньяка.

– Зачем в магазин? – спросил сосед. – Здесь, это, у Ольки можно взять. На той улице.

Дед махнул рукой куда-то в сторону.

– Идем? – спросил Степан. – Только, это, Геннадич. Я на мели. Старуха моя, это, пенсию еще в городе забрала. Пропьешь, говорит. Ведьма старая.

– А сколько надо? – предусмотрительно спросил Кирилл.

– Полтос за литру. Это… Нормального. Не паленка. Проверял.

«Дешевле чем в магазине» – подумал банкир. Вслух сказал.

– Идем. Потом сочтемся.

По дороге Степан нахваливал точку.

– У нее и дорогое есть. Городские из ресторанов забирают. Бутылки, там, это, коктейли. Есть, конечно, и брага для бомжей, но это, она не путает одно с другим. Сколько лет все наши у нее берут, это, ни разу никто, ничего.

Самогонщица оказалась хозяйкой добротного, но немного запущенного двух этажного особняка. У ворот их встретила огромная кавказская овчарка.

– Кто там? – спросил звонкий женский голос.

– Я! Степан, – крикнул сосед. – Собаку убери.

– Джек! – крикнула женщина, и собака отошла вглубь просторного вольера, – К времянке иди, за дом.

За углом их встретила бойкая женщина среднего возраста, худощавого телосложения. Светлые, убранные в хвост волосы, голубые, уже начинающие мутнеть, глаза. Милое, даже наверно симпатичное лицо портили гниющие передние зубы. По припухшим щекам и мешками под глазами можно было сделать вывод, женщина регулярно выпивает. Довершал картину костыль, на который она упиралась правой рукой.