Спускающихся по лестнице к нам людей пришлось ещё какое-то время подождать, и пусть выглядели они довольно агрессивно, скорости спуска им это не добавляло. Возможно, они боялись происшествий, которые, при быстром спуске, происходят между кривыми четвёртой и девятой ступенькой сверху. Стоит также заметить, что у нашей лестницы всего по девять ступенек, самих лестниц тринадцать, а проблемы из них всех только у этой. Хорошо еще, что соседей снизу сегодня то ли не было, то ли Френтос и вправду слишком тихо, благодаря одеялу, упал. Зато громко ударился о потолок, ибо соседи шли только сверху. Наконец добравшись, резко подскочив к нам, они сразу пустили на нас свой поток возмущений, пусть долго говорить у них и не получилось. Тарготу, чтобы их заткнуть, хватило одного лишь резкого шага им навстречу, будто закрывая собой нас с Френтосом.

–Извиняемся за шум, дорогие соседи. Сегодня моему брату приснился кошмар, из-за чего он вскочил, и ударился об потолок. Уверяю вас, больше такого не повторится. Я лично опущу ему кровать. – нагло врал Таргот с издевательской улыбкой на не менее наглом лице.

Соседи сопротивляться и скандалить не стали, а Таргот слишком прожигал их взглядом. Вообще, мы часто начинали с ними палемики, не зло, а будто тихо издеваясь друг над другом. Сейчас их поведение только показывало, что говорить с нами им, еще с прошлого раза, надоело, и они кричали уже просто как для галочки. Старик, и уже тоже не молодая женщина, только зло переглянулись, покачали головой, и так же не скандаля просто, шаркая обтянутыми кожей лаптями, ушли вверх по лестнице, лишь наверху пустив вдогонку пару лишних слов. Таргот вообще иногда странно себя вел, учитывая нашу тайну. Насколько я ее понимал, он должен был быть грубее. Но, увы, это было не всегда.

Проклятия же со стороны соседей я, затем, используя свой прекрасный слух, еще слышал снова, но проклинали они теперь, похоже, уже себя. Что ж поделать, если они сами, – дважды, – отправили себя по «Волшебной Лестнице». Мы спокойно спустились вниз, и комментировать слова Таргота даже не собирались. Кошмар приснился, конечно, не Френтосу, но такая версия произошедшего была куда более эффективной в общении с ни о чём не подозревающим людом, и нам оставалось лишь, как всегда после стычек с соседями, гадко похихикать. Тем более, насколько редки такие стычки были.

В доме было, как всегда, темновато, но никто и никогда не брался менять кристаллы Зоота в лампах между лестницами. Сама крутая лестница, меняющая направление только в углах, была, наверное, самой интересной и целой частью всего дома, даже интереснее, чем отделяющая части этой лестницы по центру квадратная колонна. Лестница была как раз тем, без чего это здание и совсем нельзя было бы назвать домом, и только она и соединяла этажи, являясь почти единственным элементом дома, находившимся в его центре. Говорят, в этом доме можно было выходить на крышу по той же лестнице, но мы, почему-то, этой крыши не видели ни разу даже со стороны. Странно. Наверное, это потому, что на последнем этаже лестница упиралась в потолок. Дом Чудес, не иначе. Хотя, опять же, со стороны на дом это чудо было похоже меньше, чем может показаться по тексту. Скорее, это была маленькая, трехэтажная цитадель, и выглядела она вообще довольно жутко. Особенно учитывая ее, уже нагоняющий тоску, цвет.

Когда мы спустились вниз, у выхода, в небольшой сторожке, будто не являющейся частью дома, явно нас уже ждал один не очень приятный на вид тип. Не очень приятный потому, что от волнения был красный как помидор. Мы уже видели его раньше, но я сразу не мог вспомнить, где именно. На его одежде красовался знак краалии "Синий Попугай". Это была краалия пиратов Орги, хотя с полной уверенностью назвать их пиратами можно было лишь с большой натяжкой. В море Орги, вечно грозном даже при его размерах, суда ходили, после пожара в Кацере, редко, а созданный всего пару лет назад «Кодекс Честного Пирата» и вовсе превратил Попугаев в морских торговцев. Никогда не понимал, зачем пиратам следовать таким правилам, учитывая, что они не просто не армия, а ее антипод. Возможно, так они показывали свою лояльность Алым Пескам, к которым, в последнее время, все преступные Краалии побежали как к единственной дороге в жизнь. Как по мне, они должны были заранее понимать, в какую пустыню они лезут. В Алых Песках монархия Мерсера всегда брала верх над всеми входящими в них организациями. Не подчиняешься его правилам – утонешь в зыбучих песках. Кажется, Большой Военный Совет Ордена и Совет Октолимов, их участники, жили так же. Неудивительно тогда, что там появляются такие индивиды, как тот же Даллахан, в прошлом легендарный Верховный Кроуз Ирмии, ныне опаснейший в мире, розыскиваемый всеми странами, преступник.

Пират-Попугай, что нас ждал, стоял явно сонный, но, похоже, чтобы не уснуть на месте, крутил в руке некую цилиндрическую вещь, похожую на Манакту. Сам же Попугай был неотёсанным, одетым в жилетку, открывающую обнаженную сильную грудь, синеволосым амбалом. В Синем Попугае у всех волосы были синими, якобы под цвет морской волны, хотя Орга и не была морем. Скорее, это было очень большое озеро, на берегу которого, по сути, и стоял наш город – Кацера. Нынче почти рыбацкая деревнька, полностью лишенная былой славы.

Мы подошли ближе к Попугаю, и я как раз смог разглядеть вещицу у него в руках. Заполненная прозрачной жижкой капсула, закрытая металличскими ободками по сторонам. Первый взгляд меня не подвёл, и это была Манакта. Манакты были очень редким и дорогим удовольствием для октолимов, и значительно увеличивали уровень внутренней силы того, кто их съест, да и на вкус они тоже были весьма приятными. Однако, ввиду высокой стоимости, их редко можно было увидеть в рыбацких бухтах, которой, по сути, и являлась теперь Кацера. Также, они сильно изнашивали организм, из-за чего при их использовании можно было устать быстрее, чем успеешь использовать какое-либо окто. Хотя и, конечно, я сильно преувеличиваю, но состояние после их поедания можно было сравнить, разве что, с неделей запоя. Казалось, будто тело изнутри разрослось, и само оно покрывалось крохотным слоем Зеленого Пламени, придавая похожий цвет и внутренней силе, что в бою мешало ее скрыть. Тогда это было очень неудобно, но получаемой мощью это вполне окупалось. Все равно странно, что у кого-то в Синем Попугае было нечто подобное, учитывая, что среди них вообще вряд ли были октолимы. Он, в свою очередь, нас также заметил, и положил Манакту в единственный карман жилетки, как-то сухо, больно морщась, откашлялся, и заговорил.

–Ох ты, а мне сказали, что вы уже должны были уходить! Я сюда погнал сразу, а вы еще спите. Полчаса стоял ждал. Но как же я рад, что я вас не упустил! Это я, Вильцед, если помните! Я вас тут поблагодарить хотел. Помните, в лесу на меня Нэлл напал, а вы его замочили? Так вот, я вас тогда отблагодарить не успел, а вы усвистели быстро, но я того Нэлла башку то, в общем, продал, и за нее мне целую рухву дали. Знаете, братаны, эта сука же в местных лесах-городах наводила шухер страшный. Я вот как раз решил вам за то, что Нэлла завалили и меня спасли, ребят, купить кое-чего! – прокричал хриплым, явно пропитым за оставшиеся деньги, голосом, Вильцед, затем достал Манакту, появлению который мы якобы удивились.