И точно, боль как будто стала уходить, голова, правда, тяжелая, словно Юра спарринг против Тайсона выстоял. Глаза уже привыкли к тусклому освещению, и Жданов смог осмотреться – маленькая комната, в ней еще три точно таких же трубы, все открыты, рыжий сидит на табурете, у стены стол, там еще несколько идентичных пластиковых стульев, два металлических шкафа блестящих, словно из серебра, похоже, заперты. А вот то, что ему больше всего не понравилось, так это отсутствие двери. Ее просто не было. А еще он никак не мог понять, где находится и почему, ведь не могла же ему присниться эта гребанная подворотня. И места, куда попали пули, болели вполне ощутимо.

– Я умер? – решился он, наконец, задать самый главный вопрос.

– Кто тебе такую дурь сказал? – удивился рыжий парень в черных штанах с карманами, высоких полу сапогах из странного материала, чем-то напоминающим то ли резину, то ли мягкий пластик, поверх майки темно-серый жилет с кучей карманов, на поясе в примитивной кобуре обрез какого-то незнакомого карабина. – Хотя в чем-то ты прав, там умер, тут воскрес. Меня, например, представляешь, поезд сбил, и не абы какой, а скоростной, триста километров в час. Правда, если честно, меня под него нарочно пристроили, я там адвокатом был, похоже, кто-то из клиентов решил обезопасить свои тайны, – пояснил рыжий. – Но ничего у них не вышло, в случае моей смерти весь компромат сразу в прессу и в прокуратуру ушел. Все, кто сюда попал, умерли не своей смертью, и в девяноста девяти процентах случаев эта смерть была насильственная. Кстати, как умер?

– Утырок какой-то всадил две пули из пугача в спину, когда женщину пытался прикрыть, а потом в грудь еще одну.

– Да ты герой, – радостно осклабился парень, – такие люди нам нужны. Правда, есть минус – не живут, дохнут быстро, – он сделал паузу и тихо добавил, – а потом превращаются.

– В кого? – хлопнув глазами, озадачился Юра, все это было похоже на какой-то дебильный розыгрыш, и если бы он не был точно уверен, что помер в той мерзкой воняющей мочой подворотне, то решил бы, что это реально какая-то фигня.

– Вот в него, – парень покрутил на запястье широкий браслет, из которого возникло виртуальное меню и, загрузив альбом, показал объемное изображение.

– Твою мать, это что?!

– Знакомься, это мусорщик, а мы мусор, а место, в котором ты оказался, мы называем Свалка. Именно так, с большой буквы. Хотя официально оно называется Вышеград. Да, кстати, где мои хорошие манеры? Зови меня Ржавым. Не представляйся, мне твое имя без надобности, все равно тебе система новое присвоит.

– А если мне старое нравится?

– Да, пожалуйста, но потом не обижайся. Кстати, вот тебе первый урок, мент, никогда не называй имя первому встречному, и второму не называй, и третьему. И вот, когда ты проведешь с человеком под одной крышей хотя бы неделю и будешь уверен, что он не ударит тебя в этот момент в спину, вот тогда можете на ушко друг другу шепнуть.

– В чем фишка? – не понял Жданов.

– Зная имя объекта, любой сможет обнаружить его на Свалке. Так тебя находит только система и те люди, которые с тобой в чате связаны, а вот зная имя, сможет любой. Кроме того тут некоторые владеют подчинением, а значит, могут тебя ненадолго захватить, но опять же нужно истинное имя.

– Что ж ты мое не выпытал, я же лох?

– Эх, мясо, ты, мясо, – тяжело вздохнув, произнес рыжий, – нельзя так плохо о людях думать, хотя бы не обо всех. Ты здесь пару часов всего, даже не понимаешь, в какую переделку угодил. Ты сейчас на пересылке, я привратник, работенка у меня такая не пыльная. А насчет того, что не выпытал, так без надобности оно мне. Как бы тебе попроще объяснить? Ты еще не прописан, тут тебя вроде бы как бы нет. А значит, и имени твоего тоже нет. Вот занесет тебя система в списки расходного материала, тогда и будешь скрывать свое имя.

– А чего на будущее не спросил?

– Так забуду я его. Система сотрет всю информацию о тебе, как только мы расстанемся. Ну, останется при мне нечеткий образ мужика, ну, может, что из разговора вспомню, малозначительное и все. Увижу на улице даже не вспомню. Так происходит каждый раз, когда я встречаю очередное мясо. И больше никому не говори своего Имени, можешь другое придумать, если тебе уж так хочется быть Серегой, а не Ментом.

– Да, странные у вас тут места.

– У нас, – поправил Ржавый.

– С чего ты такой словоохотливый?

– Да есть грешок, болтун я тот еще, мало кто со мной из-за этого общаться хочет, вот и ты на рассвете уйдешь. Но пока есть у меня пара часов, поболтаю, и из одного ничего непонимающего куска мяса сделаю заготовку человеческую, чтоб, когда ты из этого отстойника выйдешь, добрался до точки, а не сдох на трехсотом метре. Пить хочешь?

Юра кивнул.

– Вода, обычная, – протянув какую-то колбу ультрасовременного дизайна, произнес рыжий.

Жданов сделал несколько глотков, стало еще легче. Он завинтил крышку и вернул бутыль обратно.