Попал я похоже в паренька лет четырнадцати, до пятнадцати тот не дотягивал. Сейчас проверим. Окликнув того моего спасителя, я поинтересовался у него кто я такой, куда мы плывём, где мы, и вообще, какой сейчас год. Мол, вчера ударился головой и память отшибло. Это вызвало оживление у других пассажиров и матросов, что слушали меня. Тут вообще-то тяжело тайну сохранить, все всё знают и слышат. Да и первая шлюпка всё ещё тут была, впереди по волнам скакала. Хотя канат оборвало ещё в ненастье, я помнил те рывки, когда тот натягивался. В общем, мне быстро объяснили, что меня теперь зовут Анри Бишоп, мне тринадцать лет, четырнадцать исполнится через месяц, капитан и хозяин «Магдалины», подобрал меня в порту Бреста два года назад, где Анри бродяжничал. Сирота он. Тот стал юнгой и вот уже как два года живёт на судне, чему рад и доволен. А вот капитана все жалели, тот погиб, его придавила упавшая рея, сразу насмерть. Хм, это не капитана ли я обыскивал и кошель его прихватил? Вполне может быть. Ещё бы перстень не засветить. Да, мы находимся в районе Мадагаскара, у африканского побережья, был фрахт в Индию из Франции, уже возвращались, и тут такое. А год тысяча семьсот девяносто восьмой.

Это меня возбудило, десять лет прошло как я погиб там, надеюсь мои жёны выжили. Жить не смогу если не узнаю, что с ними и детьми всё благополучно. Надо будет избавится от французов, в смысле, добравшись до берега свалить по-тихому, найти посудину и оправится к Филиппинам. Посещу деревню, узнаю как там дела, филиппинский язык я хорошо теперь знал, спасибо жёнам, и говорил на нём. Если их там нет, остров посещу. Может там живут? Пока же я слушал рассказы моряков о том, как жил Анри, а сам размышлял, информации достаточно чтобы разобраться, так что мне с ними действительно не по пути. Привстав, я осмотрел горизонт, мы как раз на верхушке очередной волны были.

– Парус!
– заорал я, указав в нужную сторону.

Многие вскочили, всматриваясь вдаль, послышались радостные возгласы, но другие говорили, что судно слишком далеко и нас с него не увидят. С первой шлюпки, заметив нашу суету заинтересовались причинами. Там подтвердили, далеко парус был. А шли мы к африканскому берегу. Он был ближе всего. Что ж, подождём.

Три дня нас мотало по волнам, но к берегу мы всё же подошли. Я ещё один раз парус рассмотрел, но тоже далеко, так что спасения с помощью судна не было. Когда вдали показалась полоска берега, я встал на носу, удерживая равновесие, и осматривался. Первая шлюпка шла впереди, метрах в сорока, там тоже активно работали вёслами. Всем хотелось оказаться на берегу. Так вот, всматриваясь вправо по ходу движения, я сообщил шкиперу:

– Похоже мы не одни. Там дальше вижу шлюпку, тоже к берегу идут. Не с того ли это судна что нас таранило?

Говорил я спокойно, не напрягая голоса, ненастья нет, ничего не мешало общаться. В шлюпках властвовала скука, новостей нет, знай греби, меняясь местами с уставшими, и всё. Так что моё сообщение вызвало ожидаемое оживление, многие повскакивали, рассматривая чужую шлюпку, и стали перекрикиваться с пассажирами первой. Там тоже стали изучать соседей. Офицер в соседней шлюпке приказал грести дальше, но забирая в сторону соседей. Те вскоре тоже нас рассмотрели, подняв вёсла и высматриваясь, но дали подойти, что позволило нам опознаться. Оказалось, это были англичане с военного корабля «Капитан Кук», и это было проблемой. Насколько я знал, сейчас Англия воевала с Францией. Договорились спасаться вместе, всё же судно у нас гражданское было, так вместе и направились дальше. А я всё общение молчал, сцепив зубы так, что опасался, что те покрошаться или челюсть треснет. Старшим в шлюпке был тридцатилетний лейтенант. Я его узнал, но тогда поднимаясь на борт моей яхты, тот был молоденьким мичманом, отдавшим приказ солдатам взять меня. После этого и последовали удары прикладами. Значит, при взрыве яхты тот выжил, если вообще на её борту был. Вот это и нужно выяснить. Хорошо, что тот согласился, что на африканском берегу вместе будет проще, а потом разойдёмся своими путями. Вот так я сидел и изводил себя мыслями, что же там потом случилось, когда я фрегат взорвал? И то что этот бывший мичман тут, убивало все надежды что мои выжили. Это ещё больше сводило с ума.

К берегу мы подошли уже в потёмках, высаживаясь на пустынном берегу. Вовремя тут оказались, воды практически не осталось, экономили как могли, зато сухари ещё были. Поэтому, когда мы наконец ощутили под ногами твёрдую землю, было послано несколько групп разведчиков в разные стороны, чтобы найти пресную воду. Разведчики разбежались, а я, незаметно покинув общий лагерь, шлюпки и английский баркас уже подняли по выше, чтобы с приливом их не отнесло, поднялся на возвышенность и осмотрелся. Хм, милях в трёх, я рассмотрел ещё одну шлюпку. Подозреваю тоже с английского военного корабля. Группа разведчиков, что направлялась в ту сторону, вскоре их встретит, наткнувшись. Те там уже и костёр развели. В группах было по одному французу и по одному англичанину, так что договорится смогут. С другой стороны, всё также пустынная местность, источников воды я не рассмотрел. Похоже с источниками тут проблема, неудачно нам именно этот берег попался. Вернувшись обратно, я сообщил шкиперу нашей лодки:

– Там дальше костёр рассмотрел, к ним одна из групп направляется.

– Англичане похоже, - задумался тот.
– Их и так на этом баркасе много, четыре десятка, а тут больше нас станет. Могут и напасть, доверять бриттам нельзя. Пойду со старпомом поговорю.

Однако тот отмахнулся, договор, пусть в устной форме, составлен, так что беспокоится не о чем, тот офицер поклялся своей честью. Ворча шкипер вернулся на место, успокаивая людей. Я же, даже и думать не стал, также незаметно покинул лагерь и укрылся на возвышенности, где накрывшись курткой вскоре уснул. Высокий кустарник неплохо защищал меня от чужих взглядов, так что я посчитал место безопасным.

Проснулся я от хлопка выстрела, что раздался неподалёку. Вскакивать не стал, а приподнявшись, надел куртку и подобравшись ползком к краю кустарника всмотрелся в то, что там творится на берегу. Ещё не рассвело, но похоже осталось недолго ждать рассвета. Первое что я увидел, лежавший на песке мой спаситель с «Магдалены», и английский солдат, по форме морской пехотинец, что начал перезаряжать ружье. Остальных французов сгоняли как скот в общую кучу, походу дела обыскивая. Знакомый мне английский лейтенант общался с ещё одним, того же звания, чуть в стороне, ничуть не смущаясь произволу. Было ещё три мичмана, но они командовали своими подчинёнными. Трёх французских моряков, включая тело моего спасителя, взяв за ноги и за руки, отнесли к кромке воды и бросили в волны. Там отлив, тела в море унесёт. Видимо те оказали сопротивление, двух похоже закололи штыками, одного застрелили. Неприятная ситуация.

Проверив карманы, кошель на месте, перстень я в него убрал, нож тоже, я скользнул в сторону. Нет, не к англичанам, проснулся только что, и организм требовал вывести излишки жидкости из него, терпеть уже мочи не было. Сделав дело я уже стал красться к англичанам. Интересовал меня тот лейтенант, которого я узнал. Пленные? О нет, вот о них я заботится не собирался. Тем более если не будут возникать, переждут до конца войны в лагерях, или ещё где, и вернуться живыми домой. Ну или их тут закопают, чтобы водой не делится. Источников-то, как я слышал, не нашли. Пустынный берег. Подкрасться к лейтенанту было невозможно, тот был постоянно окружён своими моряками и солдатами. На берегу кроме наших шлюпок прибавилась ещё одна, тоже без мачты. Видимо англичане тоже не успели их оснастить всем необходимым. Единственно что удалось сделать, снять выставленного часового, забрав у него треуголку, солнце тут жаркое, ружьё, ремень с подсумками и морским тесаком, ну и по карман прошёлся. Кошель тощий, однако хоть такой трофей. Тело я с трудом оттащил к кромке воды и сбросил в море. Как они с нашими, так и мы с ними. След затёр, как и капли крови. Пусть ищут, мало ли решат, что тот дезертировал. Кстати, у пехотинца которого я зарезал, был ранец за спиной, его тоже прихватил. Надо глянуть что внутри, но точно не пустой.