Ксения Александровна до такой степени была поглощена своими воспоминаниями, планами и размышлениями, что не услышала, как у дачи остановился экипаж.

Было около пяти с половиной часов и уже спускались сумерки, а Ивана Федоровича все еще не было. Иосиф каждые пять минут выбегал на улицу посмотреть, не едет ли барин, о поведении которого не знал что и думать. Заметив приближающийся экипаж, лакей бросился ему навстречу, но почти тотчас же узнал лошадей Ричарда Федоровича. Вероятно, барин попросил карету у брата, чтобы съездить за женой?

Как только экипаж остановился, Иосиф поспешил открыть дверцу, но в карете сидел только один Ричард, рядом с ним на сиденье находились великолепный букет и большая бонбоньерка.

– Ну что, Иосиф? Приехали наши молодые? Так отчего же у вас темно? – спросил молодой человек, ловко выпрыгивая из экипажа.

– Ах, барин! Если бы вы только знали, что здесь случилось! – расстроенно ответил ему Иосиф.

В нескольких словах лакей сообщил Ричарду, что Клеопатра Андреевна увезла всю мебель и что его барин тотчас же по приезде уехал в город, обещав вернуться через час.

– Но вот прошло уже шесть часов, а барина все нет! У бедной барыни с самого утра ни крошки не было во рту. Я просто не знаю, что мне делать. На чем она будет спать?!

Ричард слушал его, нахмурив брови. К своей мачехе он никогда не питал особенного уважения, но все же не считал ее настолько мелочной и злой. Что же касается брата, то в этом случае он выказал весь свой грубый эгоизм. Однако Ричард все же находил одно возможное извинение для Ивана. Он знал, что у того нет денег: по всей вероятности, не застав Ричарда в министерстве, брат метался теперь по всему Петербургу, стараясь каким угодно способом достать средства. Помимо этого, бурная сцена, которую он уже неизбежно имел с матерью, тоже должна была отнять немало времени. Тем не менее, даже этих обстоятельств было недостаточно, чтобы оправдать Ивана в его возмутительном пренебрежении к молодой жене.

– Проводи меня к барыне! – отрывисто приказал Ричард. – Цветы же и бонбоньерку оставь пока в карете.

На пороге комнаты, в которой находилась Ксения, Ричард остановился и с любопытством стал вглядываться в молодую женщину, очевидно, не обратившую никакого внимания на шум шагов. Откинувшись в кресле, она смотрела на ярко пылавшее в печи пламя, освещавшее ее красноватым светом. То и дело переменявшееся выражение ее маленького бледного личика и больших глаз, то горевших огнем, то затуманенных слезами, ясно указывало, какая буря бушевала в ее душе.

Ричард с восхищением и участием смотрел на Ксению. Она была очаровательна, и поведение Ивана становилось для него еще загадочнее.

После минутного созерцания Ричард направился к молодой женщине. На этот раз Ксения услыхала мужские шаги, не похожие на шаги лакея, и, подумав, что это вернулся муж, быстро выпрямилась. Увидев же какого-то незнакомого мужчину, она встала и смерила его мрачным взглядом, который яснее всяких слов спрашивал: «Кто ты? Что тебе от меня нужно?»

– Позвольте мне, Ксения Александровна, представиться вам: я ваш зять, Ричард Герувиль. В то же время позвольте мне выразить мое участие и крайнее удивление, что я нахожу вас в таком странном, чтобы не сказать более, положении, – сказал Ричард, поднося к губам руку молодой женщины.

При звуке приятного голоса и под добрым и теплым взглядом, устремленным на нее, Ксения сразу почувствовала облегчение.

– Объясните мне, что все это значит? Я вижу только одно: родные мужа предубеждены против меня, если встречают меня таким оскорблением! – вскричала Ксения дрожащим от слез голосом.

– Будьте добры, исключите меня, когда говорите о недоброжелательстве вашей новой родни. Впрочем, будучи сыном от первого брака отца, я вовсе не принадлежу к семейству своего брата, – с улыбкой ответил ей Ричард. – Главное же, дорогая невестка, не приходите в отчаяние от таких пустяков. В таком большом городе очень легко исправить следы разгрома, произведенного моей мачехой. Я сейчас распоряжусь об этом и надеюсь, что через два часа мы с вами будем сидеть за ужином, поджидая Ивана.

При имени мужа выражение презрения и ненависти искривило губы Ксении. Ричард заметил это, но не подал вида. Он позвал Иосифа, который тотчас же явился на зов.

– Осталась ли в доме хоть одна бутылка моего вина или мачеха опустошила и погреб, как дом?

– Нет, здесь осталось еще двадцать бутылок старого венгерского вина.

– Отлично! Принеси тотчас же бутылку токайского и два стакана, если они найдутся.

Прошло не более пяти минут, которые Ричард употребил на то, чтобы принести цветы и конфеты, как Иосиф явился с бутылкой и стаканами. Гость разлил вино и, подняв свой стакан, весело сказал:

– За ваше здоровье и нашу дружбу!

С грустной улыбкой Ксения сделала несколько глотков и поблагодарила молодого человека за любезность. Ричард весело отклонил всякую благодарность за такие пустяки. Затем он простился с молодой женщиной, обещав вернуться самое большее через два часа.

Сев в карету, Герувиль приказал ехать к ближайшему мебельному магазину. Городовой указал ему на большой магазин, торговавший и новой, и подержанной мебелью. Через полчаса Ричард уже выбрал полную обстановку для гостиной, будуара, столовой, спальни и прихожей. Он ничего не забыл: ни ламп, ни зеркал, ни драпировок для дверей и окон, ни даже часов. Молодой человек приказал тотчас же доставить все эти вещи по указанному адресу, причем распорядился, чтобы взяли несколько фургонов, чтобы доставить все как можно скорее. Затем он приобрел чайный сервиз и немного посуды. Кроме того, заехал в ресторан и заказал полный ужин, который тоже приказал доставить на дачу. Покончив со всем этим, он поспешил вернуться к своей невестке.