Худенькая светловолосая девушка появилась в клинике в его дежурство. Именно Авдеев должен был оформить ее документы, записать жалобы, собрать анамнез и назначить первичные анализы и консультации. Но тут на пороге кабинета появилась Драгун:

– Игорь Александрович, вы свободны. Я сама займусь клиенткой.

Авдеев хотел было возразить, но вовремя одумался и вышел из кабинета, бросив с порога взгляд на сидевшую под выключенной лампой девушку. Она оказалась немного старше, чем он решил, увидев ее в коридоре. Но главное было не в этом. Игоря словно прошило током, когда он понял, кого она ему напоминает. И, может, даже лучше, что вмешалась Драгун и забрала ее себе.

Сентябрь

Утром Оксанка выглядела совершенно больной – красные глаза, насморк, хриплый голос, тяжелое дыхание. Я решительно запретила ей уезжать, велела остаться в постели и пообещала приехать пораньше – день был не операционный, так что я вполне могла себе позволить уехать.

– Малиновое варенье на столе оставила, – инструктировала я из прихожей. – Есть захочешь – не стесняйся, холодильник не на замке. Только холодное постарайся не пить и не есть.

– Ну что я, маленькая? – хрипло отбивалась прислонившаяся к дверному косяку подруга.

– Это на всякий случай. Таблетки тоже на столе, если температура поднимется – выпей.

Я умолчала о том, что, помня об Оксаниной привычке демонстративно совершать суицидальные попытки, забрала из аптечки все, что могло бы ей в этом помочь. Острых предметов она боялась, а вот с таблетками запросто могла поэкспериментировать в очередной раз.

– И если тебе станет хуже – сразу позвони мне.

– Да ну – обычная простуда, – прохрипела она. – Полежу, посплю, пройдет. Ты извини, Деля, что я вот так на вас свалилась…

– Прекрати. К кому тебе еще идти? Все, Оксана, ложись, я побежала, Матвей ждет.

Мажаров сегодня консультировал в моей клинике, я все-таки сумела настоять на своем, в душе надеясь, что эти еженедельные консультации могут разбудить в муже желание снова вернуться в операционную. Пока мой хитрый план не работал, но от консультаций Матвей не отказывался, и это было уже хоть что-то.

Муж курил у машин, задумчиво глядя на окна дома. Дождя не было, но скорее это просто небольшой перерыв – все небо затянуто тучами, и похоже, что днем нас ждет вторая волна потопа. Но я, наученная вчерашним, прихватила и зонт, и резиновые сапоги, которые бросила в багажник под одобрительный смех Матвея:

– Основательно. Я вот об этом не подумал, можно было рыбацкие взять.

– Ты когда на рыбалке-то был?

– А сапоги у матери лежат. Ну, ты готова? Можем ехать?

– Можем.

– Только не гони особенно, дорога мокрая.

– Слушаюсь, мой господин.

Я села в свою машину и первая выехала из двора – Матвей всегда предпочитал ехать следом, словно подстраховывая. Я вожу машину хорошо, но мужу, разумеется, этого не докажешь.

На выезде из города образовалась огромная пробка, что вообще-то было странно для этого участка – в будний день машин из города не так много. Телефон на панели завибрировал, я включила громкую связь – звонил Матвей:

– Случилось что-то, наверное. Простоим не меньше часа.

– У тебя первый осмотр в десять, ты успеешь. А вот я, пожалуй, удивлю коллег опозданием.

– Ничего, переживут.

Опаздывать я не любила, пунктуальность являлась одним из моих, как я сама считала, положительных качеств. Потому, закончив разговор с мужем, я сразу позвонила своему заместителю Василькову:

– Дядя Слава, я в пробке на выезде стою, если что – без меня планерку проведешь?

– Без проблем. Мажаров с тобой?

– Да. Но у него в десять консультация.

– Я помню. Тут еще внеплановый случай, хотел, чтобы он тоже посмотрел.

– Ну, придется подождать. А что там?

– Неудачная ринопластика, спинка носа провалилась.

– Извинись и попроси подождать, хорошо?

– Разберусь, не волнуйся.

Василькова я знала очень давно, еще с тех пор, как мне было лет двенадцать – он пытался ухаживать за моей мамой, когда ушел отец. И всю мою жизнь дядя Слава как-то очень деликатно был рядом, поддерживал, помогал советом. Он, в отличие от мамы, в меня верил и считал, что врачом я стану хорошим. Когда я открыла клинику и предложила ему место своего заместителя, дядя Слава не колебался ни секунды, и с тех пор у меня всегда был надежный тыл. Правда, оперировал он теперь все меньше – все-таки возраст, но реабилитацией пациентов занимался успешно, а также замещал меня на время отпуска, который я после замужества начала наконец использовать. Васильков не любил бумажной работы, но во всем остальном я могла положиться на него и ни о чем не беспокоиться.