Осторожность мистера Тодхантера в последний раз показалась на поверхности, попыталась схватиться за борт проплывающей лодки, не сумела и скрылась под водой.

— Да, — произнес он с улыбкой, которую у любого другого человека он назвал бы бессмысленной. Он и вправду повел себя очень глупо.

— О, так вы азартный человек! Итак, по рукам. Помните: мы дали друг другу клятву. Итак, просите меня о чем угодно!

— Нет-нет, — по-дурацки захихикал мистер Тодхантер. — Дамам первое слово. Я слушаю вас.

— Отлично, — мисс Норвуд прикрыла блестящие глаза, молитвенно соединила кончики пальцев с карминовыми ноготками и задумалась. — Что бы это могло быть? О чем я могу попросить своего первого настоящего друга?

Внезапно осторожность, которая, как казалось мистеру Тодхантеру, давным-давно утонула, высунула голову из воды и без обиняков выпалила: "Безмозглый олух, разве ты не видишь, что тобой играют? Сейчас она попросит бриллиантовое ожерелье или что-нибудь вроде, а тебе, болвану, придется выполнять просьбу. Неужели тебя не предупреждали о том, кто она такая?" Перепугавшись, мистер Тодхантер вцепился в подлокотники кресла и в отчаянии принялся искать путь к спасению.

Дама открыла глаза и улыбнулась.

— Я выбрала.

Мистер Тодхантер судорожно сглотнул.

— Что же? — дрожащим голосом осведомился он.

— Я попрошу вас посвятить мне свою следующую книгу. Напишите на ней: "Моему другу Джин Норвуд".

Мистер Тодхантер судорожно вытащил из кармана платок и вытер лоб. От облегчения на нем выступил пот.

— Да, разумеется, очень рад… большая честь…

Когда-то мистер Тодхантер издал за свой счет критический труд о неизвестном авторе дневников XVIII века, которого сам он ставил наравне с Ивлином и Пипсом. Распродать удалось сорок семь экземпляров, автор дневников так и остался неизвестным. Мистер Тодхантер больше ничего не собирался издавать, но не видел необходимости сообщать об этом мисс Норвуд.

— А теперь вы! — мисс Норвуд радостно засмеялась. — Уверяю, я выполню любую просьбу. По-моему, это очень смелое заявление — особенно для женщины. Но я всегда льщу себя тем, что разбираюсь в людях. Итак, чего изволите?

Внезапно мистера Тодхантера осенило. Не задумываясь, он выпалил:

— Отправьте Фарроуэя в Йоркшир, к жене.

Мисс Норвуд уставилась на него, так широко раскрыв глаза, что мистер Тодхантер перепугался. Вдруг она залилась непритворным хохотом.

— Дорогой мой, да ведь я пытаюсь сделать это уже целых полгода! Вы себе представить не можете, как я мечтаю о том, чтобы он наконец уехал. Но он не желает!

— Он выполнит любой ваш приказ, — упрямо твердил мистер Тодхантер. — А вы пообещали мне. Отошлите его.

— Обязательно, — легко согласилась мисс Норвуд. — Это я вам обещаю. Но не могу обещать, что он уедет.

— Если вы захотите, вы сумеете заставить его. Я прошу вас добиться этого.

На секунду тонкие брови мисс Норвуд приподнялись и тут же снова опустились. На ее лице возникла улыбка, какой мистеру Тодхантеру еще не приходилось видеть. Это была, в сущности, провокационная, самодовольная, победоносная, даже издевательская улыбка, но мистер Тодхантер этого не понял.

— Мистер Тодхантер, — мягко произнесла мисс Норвуд, — почему вы так стремитесь отправить Николаса обратно на север? Скажите мне, как своему другу.

— О, полно вам! — воскликнул мистер Тодхантер. — Только не говорите, что вы сами этого не понимаете!

— А может, и понимаю, — негромко выговорила мисс Норвуд, и ее улыбка стала шире.

— Значит, вы заставите его уехать? — оживился мистер Тодхантер.

— Он уедет, я вам обещаю, — с пылом под стать собеседнику заявила мисс Норвуд.

— Спасибо, — просто ответил мистер Тодхантер, облегченно вздохнул и заулыбался, глядя на хозяйку. Теперь он был убежден, что мисс Норвуд оклеветали. Очевидно, это расплата за величие, дело рук завистников и так далее. Но близкие друзья мисс Норвуд не могут не знать, как она добра.

— По-моему, — заметила оклеветанная женщина с притягательно порочным смешком, — вы упустили свой шанс — не так ли? А такие шансы выпадают раз в жизни. Ведь я была в ваших руках — по крайней мере, могла оказаться в них.

— Но это было бы несправедливо, — игриво отозвался мистер Тодхантер.

Мисс Норвуд склонила набок очаровательную головку.

— А разве справедливы, скажем, войны — и так далее?

Мистер Тодхантер радостно усмехнулся и почувствовал себя настоящим сердцеедом. Впервые за шесть недель он напрочь забыл об аневризме. Мистер Тодхантер всегда придерживался наилучшего мнения о людях.

Была уже половина четвертого, когда мистер Тодхантер нехотя поднялся, собираясь уходить.

— Позвольте выразить вам признательность, мисс Норвуд, — произнес он, пожимая руку хозяйки. — Не припомню, чтобы мне случалось когда-либо прежде так наслаждаться ленчем.