Шрифт:
— То есть постепенно заводить толпу будем, — прищурился Ле Труа, прикусив трубку из вереска, и по давней привычке подавшись чуть вперёд в кресле, — сперва что попроще — соревнования по шагистике между взводами и ротами, бег и прочее. Зеваки, слухи… да, это может сработать. Возьмёшься режиссировать это… шоу?
— Возьмусь, — отозвался Алекс, — иначе бы не предлагал. Даже вложиться могу, чтобы совсем уж убого не выглядели поначалу. Без отдачи.
Последняя фраза далась ему тяжело, но… Лира. Знал уже, как серьёзно относится супруга к правильным поступкам. Да и начал потихонечку разбираться в ирландских поконах. Что уж там… временами они полезны.
Так, его свадьба вошла-таки в городские легенды — не каждый день всех желающих горожан приглашают! О ней напечатаны заметки в газетах САСШ и Конфедерации, а потом и в европейских. Ничего серьёзного… так, отдел курьёзов. Но заметки эти всколыхнули интерес сперва как к самому Алексу, так и к ИРА.
Всколыхнулся вялый поначалу интерес во Франции — там любили такие вот жареные новости. Потом туда дошла новость, что командиром Кельтики выбрали их соотечественника. Пусть и осуждённого заочно, но ведь француза же! Да здравствует Франция!
Начали раздаваться голоса в поддержу ирландцев — не потому, что французы их любили, разумеется. Обычное галльское фанфаронство, совмещённое с желанием подмять под себя перспективное движение, борющееся против извечного врага — Англии. Ну и заодно помочь младшим братьям — это уже для идеалистов.
Затем на сцене парижских театров поставили пьесу Алекса… Её быстро запретили, и очень зря по мнению автора — если бы Наполеон Третий не порол горячку, то мог сыграть на том, что такие ужасы творятся где-то там, а у нас, в Благословенной Франции, всё намного лучше.
Но императору попала вожжа под хвост, вышел запрет, который и разжёг интерес. В итоге Ваши боги начали шествование по Европе. Широкой популярности пьеса не получила, но думающая публика считала своим долгом посетить спектакль.
А это деньги. Ни много, ни мало, но на счетах за Ваши боги накапало больше двух с половиной тысяч долларов, и это уже после покупки дома. На фоне такой востребованности Алекс написал ещё две — столь же остросоциальные, раз уж прёт. Такой известности они не получили, но в театрах их ставили, в том числе и в европейских.
Правда, критики отмечали скорее интересные приёмы и необычный подход молодого драматурга, принесённые им из двадцать первого века. Так что по поводу своих талантов попаданец не слишком-то обольщался.
— И как назовём это действо? — Донёсся до него вопрос Фреда.
— Олимпиада, — не задумываясь ответил попаданец, — громко и излишне претенциозно, согласен. Но на этом можно закрутить интересные заделы на будущее.
Глава двадцать пятая
Подготовка к Кельтской Олимпиаде проводилась с размахом, попаданец вспомнил наработки шоу-бизнеса из двадцать первого века, используя их с переменным успехом. Не все из них годились, скорее даже наоборот — большая часть идей неприменима по тем или иным причинам.
Несмотря на все препятствия, дело потихонечку двигалось. У городских властей арендовали здоровенный пустырь неподалёку от Манхэттенского колледжа, печатались заметки в газетах, расклеивались листовки. Олимпиаду решили проводить не только в бригаде, но и среди всех желающих. Считаешь себя кельтом? Добро пожаловать!
Забавно, но записалось достаточно много немцев, поляков и даже англосаксов. Судя по всему, людям настолько хотелось поучаствовать в грандиозном спортивном мероприятии, что они напрочь забыли неприязнь к ирлашкам.
Фреда, как неофита Кельтского мира, такая двуличность страшно раздражала, но остальные офицеры ИРА не разделяли его нетерпимость и откровенно развлекались некоторыми заявками — в свободное от службы время, разумеется.
— Вот ещё, — Патрик вытащил очередное письмо от претендента, — Так, это опустим… вот…
— Пишет вам Джебедайя Захария Смит. Предки мои из Девоншира приехали, давно уже. Кто они были, знать не могу — дедушка всё время завирался, особливо ежели пьяный был. Кем он только их не называл — как-то до того заврался, что аж ублюдком Стюартов своего отца назвал. Потому и кельтами очень даже могли быть — по крайней мере, дед мой пил так, что даже ирлашек перепивал не раз! Пить я умею не хуже деда, на кулачках драться мастак, так что хочу тоже, значит. С приветом, возможный кельт Джебедайя Захария Смит.