— Если вам не нравится, почему не отказались сразу? Я бы не обиделась, поверьте.

— Нет, Ир. Не то чтобы не нравится, просто я ее боюсь есть. В детстве я ее любил, с дедом постоянно на рыбалку ходили, а потом я не хило подавился костью…карася. И как-то любовь отпала сама собой. Теперь я рыботрус, вот как-то так.

— Смелое заявление в трусости, люди не любят в таком признаваться. Но это не трусость а, нормальный страх, мне так кажется. Тогда давайте пирог с капустой?

— Нет, спасибо, ничего не надо.

— Ради любопытства, а с пирогом, что не так?

— Нормально у тебя все с пирогом, у меня просто на капусту изжога — вот теперь не пытается скрыть улыбку. — Только не выдумывай обо мне невесть что. Я в остальном всеядный.

— Да мне то что, мне же не кормить вас всю оставшуюся жизнь — а вот это неприятно слышать.

— Не зарекайся.

— Что, простите.

— Пирог говорю, давай. Я передумал, заем таблетками.

Ира молча нарезает пирог и подает его мне. И едим мы тоже молча. Можно подумать, я поесть сюда пришел. Хотя надо признать действительно вкусно.

— Может чай? Ну, в смысле кофе.

— Нет, Ирочка, больше не надо, а то я тебе и новые стулья пятой точкой разломаю. Я не буду на тебя давить сейчас. В общем, завтра я жду тебя на рабочем месте. Все остается ровно так, как было до прихода твоей супер мамаши — встаю со стула и направляюсь в прихожую.

— Жду тебя завтра вовремя. И сделай мне приятное, распусти завтра волосы. До завтра.

Поднимаюсь на лифте, а у самого сердце колотится. А если не пришла, что мне ее за волосы сюда тащить? Мне, конечно, будет приятно, но боюсь, что ей нет. Подхожу к кабинету со смешанными чувствами, а там моя прелесть сидит за рабочим столом. Подумаешь, не с распущенными волосами. Главное, что пришла.

— Доброе утро, Ирина. Мне, пожалуйста, чашечку кофе. Только с двумя ложками сахара.

— Доброе. Я вам пирожное принесла, может все-таки одну ложку сахара?

— Ну, раз пирожное, можно и одну.

Мне еще и сладкое принесли, жизнь налаживается, то ли дело вторник. Прохожу в кабинет и усаживаюсь за стол, на котором в красивой коробочке лежит, по всей видимости, пирожное. Жаль, что, судя по коробке покупное. Открываю это чудо, а из нее на меня смотрит вчерашняя лягушка. Ну, твою мать, пироженку поел! Через несколько секунд моего негодования, Ира заходит в кабинет, тихо стуча каблучками.

— Это, по-твоему, пирожное? Ты зачем ее сюда принесла? — захлопываю коробку обратно.

— Пирожное у меня на подносе, а это ваш врачеватель, куда мне его, по-вашему, деть?

— Куда угодно. Но не мне же подсовывать. Жраке бы скормила.

— Она такое не ест.

— Судя по ее имени, она жрет все.

— Тогда верните где взяли. Кстати, спасибо за новые цветы, но больше их не покупайте. Дорого и ни к чему это все.

— Спасибо за совет. Это медовое? Сама пекла?

— Да.

— Спасибо. Можешь идти.

На ней снова брюки, ну ничего, скоро будут юбки. Сегодня я намерен снова запихнуть ее в машину и довезти в целости и сохранности до дома. Ровно в шесть выхожу из кабинета. Ира стоит ко мне спиной и что-то перебирает на столе. Мои руки и ноги в который раз действуют не в ладах с головой. Тихими шагами подхожу к ней и кладу руки на талию. Ира резко поворачивается.

— Что вы делаете?

— Трогаю — как дебил показываю очертания ее талии. — Я размер проверял.

— Размер?

— Да. Я подумываю сделать тебе специальную форму с логотипом нашей компании.

— А логотип будет у меня по бокам?

— Нет. На груди.

— Ну, может и ее сразу пощупать?

— А что можно? — Ира пропускает мои слова мимо ушей.

— Рабочий день закончен. Я пойду?

— Да. Я поэтому и вышел за тобой. Я тебя отвезу домой, и возражения снова не принимаются.

Ира на удивление вновь согласилась, точнее не согласилась, просто молча пошла к машине. Чтобы я ни спросил, отвечала она только, да и нет, в общем, диалога не получилось от слова совсем. Молча провел ее к квартире и умчался домой, по дороге завез скользкую хрень обратно в магазин. Правда принимать ее не хотели, я просто оставил коробку и ушел, пусть змеям скормят что ли. Домой приехал в каком-то раздрае. Нашел записку от сестры, написанную каллиграфическим почерком.

“ Я покидаю тебя, братец мой, так что можешь спокойно приводить сюда баб, а то тебе, наверное, уже не имется. Когда вернусь, вместе от души поедим и обязательно посмотрим как там Грей, наконец, стал свободным. Говорят, у Анастейши грудь выросла. Люблю, целую, ну и то, что там еще пишут в записках”.

Говорят.… Говорят в Москве кур доят. А эта как была плоской спереди, так и осталась. Черт, придется сделать вид, что я не смотрел эту часть и снова смотреть. Хотя ради их охрененной тачки можно и посмотреть.