— Сын?

— Ага. Ему пять лет. Честно, ума не приложу, как она его родила. Странно она как-то себя ведет. Я к ней притронусь, а она как вскочит, то кофе перевернет, то нос сломает.

— Ну, значит у тебя травмированный тяжелый случай.

— Ты тоже об этом подумал? И что мне делать так и спросить ”Ира, а твой сын получился в результате изнасилования”

— Если ты так спросишь, тебе сломают не только нос. Здесь нужна просто выжидательная тактика. Захочет, сама расскажет. Терпи, а пока ручными методами справляйся.

— Учту.

Забрал Антона с детского сада и мы отправились домой.

— А может купим маме булочек?

— Ей такое, наверное, сейчас не надо. Хотя давай купим, сами, если что съедим.

— Точно!

Покупаем сладкую выпечку, заодно прихватив с собой улитки с мясом и пирог с сыром и зеленью. Вот тебе и ужин готов.

— Только маме не говори, она не одобрит это.

— Не скажу.

— Иди пока ешь, я с собаками погуляю.

— Ага. Сними очки, там все равно темно.

Быстро сделав все домашние дела, отправляюсь к Ире.

— Привет. Как ты себя чувствуешь? — Снегурка лежит на спине, но не спит.

— Нормально. Спасибо за все.

— Ир, почему на меня не смотришь?

— Страшно увидеть то, что я натворила.

— Да ладно тебе, ты, кажется, говорила, что я красивый.

— Очень красивый.

— Я тебе даже сирень сейчас покупать не буду, скоро моя рожа приобретет сиреневый оттенок, на цветах сэкономлю.

— Это не смешно. Очень больно?

— Терпимо. Может ты вкусненького хочешь? Мы булочки с корицей купили.

— Нет. Мне хватило супа. Артем…

— Что?

— Полежи со мной рядом, пожалуйста.

— Конечно, только не дергай конечностями. Да я шучу, не пессимизди. Ир, а почему ты спишь со светом?

— Я темноты боюсь. Мама работала по ночам, а я оставалась одна, страшно было. Сначала свет включала, а потом она запретила.

— А почему она тебя выгнала из дома?

— Потому что я приставала к ее мужчине, разве ты не слышал?

— Я хочу услышать тебя, а не ее. — Ложусь рядом с Ирой.

— Да, в общем-то, так и есть. Ну, в смысле она так думала. Она же много не видела или не хотела замечать.

— Он к тебе приставал?

— Да.

— И все, только приставал?

— В день, когда мама меня выгнала, он хотел меня изнасиловать.… Но она помешала. Только мне не поверила.

— И что, вот так выгнала и ты пошла на вокзал?

— Нет. Сначала пошла к папе. Но оказалось, что он умер. Мама мне тогда ничего не сказала, а с отцом мы давно не общались. Он ушел к другой семье, когда мне было десять лет. Потом пошла на вокзал, ну и встретила Свету.

— Ясно. “Хорошая” у тебя родня конечно.

— Мама не всегда была такой. Когда я была маленькой, мне казалось, что она меня любила. Мне даже жаль ее…. иногда.

— Не жалей, целее будешь.

— А ты, правда, по образованию врач?

— Да. Хотел нашкодить отцу и наперекор ему не идти туда, куда он меня пихал. Правда, уже на третьем курсе понял, что заниматься медициной не буду. Но лопухнуться перед отцом не хотелось. Закончил до конца кое-как. На четвертом курсе я уже безбожно прогуливал и хватался за любые дела, никак не относящиеся к медицине.

— А почему сантехника?

— А мне было без разницы что. Мебель, сантехника, какая, в общем-то, разница. Это просто бизнес, приносящий деньги. А для души можно купить все за эти самые деньги.

— Интересно, может это и правильно. — Ира поворачивается ко мне, долго смотрит, а потом чуть ли не плачет.

— Ну что опять?

— Ничего, просто у тебя так нос распух и глаза синие.

— Так они у меня всегда синие, голубые точнее.

— Нет, не глаза синие, а под ними синие.

— Ну прости. Мне тональником фингалы замазать?

— Нет. У меня его все равно нет. Просто не могу смотреть на тебя, это же, наверное, так больно.

— А ты поцелуй и сразу пройдет.

— Фингалы?

— Губы!

— А как? Мой нос же соприкоснется с твоим и тебе будет больно.

— Как как, как обычно. Ты вообще сколько раз в жизни целовалась?

— Три.

— Я так и подумал. Все за тебя нужно делать. Давай учиться. Хотя нет, сейчас не будем. Как спадет температура, буду обучать, договорились?