— Итак, — удовлетворенно произнес он. — Что мы поем?

— Что значит мы, Рокот? Ты это делаешь.

Он улыбнулся.

— Но это дуэт. — Он сыграл вступительные ноты к песне ее любимой группы «Опрокинутые зеленые бутылки». За зиму он не мог насытиться песней «Арктический котенок», балладой, которая должна была быть спета слишком романтично, что делало тексты еще более смешными, чем они уже были.

У Рокота романтическая часть была опущена. Он наигрывал первые риффы, его темно-карие глаза пристально смотрели на нее, губы растянулись в тонкой, соблазнительной улыбке. Он глумился, но этого было почти достаточно, чтобы заставить ее покраснеть. Теперь Ария чувствовала на себе всеобщее внимание.

Когда он пел, его голос был ровным и полным юмора.

— Приди и разморозь мое замерзшее сердце, мой маленький арктический котенок.

Не в силах сопротивляться, Ария вскочила и взяла следующую строчку.

— Ни в коем случае, мой йети, я лучше буду заморожена.

— Позволь мне стать твоим снеговиком. Останься жить в моей пещере.

— Я лучше до смерти замерзну, чем жить останусь я со зверем.

Ария не могла поверить, что они поют такую глупую песню людям, которые промокли и были напуганы до смерти. Вокруг которых били эфирные воронки. Рокот полностью погрузился в это, его руки выбивали веселый ритм из струн. Она заставила себя подражать его энтузиазму, пока они пели.

Она ожидала, что люди Потока в любой момент швырнут в нее кружки или башмаки. Вместо этого она услышала приглушенное фырканье, а затем краем глаза заметила несколько улыбок. Когда стали петь хором, что сопровождалось мелодичным мурлыканьем, несколько человек открыто засмеялись, и она, наконец, расслабилась, позволяя себе наслаждаться тем, что она делала хорошо. Очень хорошо. Она пела всю свою жизнь. Ничто не казалось ей более естественным.

После того, как Рокот взял последние ноты, наступила полная тишина, прежде чем звуки бури просочились обратно, и болтовня зала вернулась. Ария вглядывалась в лица вокруг нее, улавливая обрывки разговоров.

— Самая дурацкая песня, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

— Хотя смешная.

— Что за йети?

— Я понятия не имею, но Крот поет, как ангел.

— Я слышал, что это она нашла Ручейка.

— Как думаешь, она споет что-то еще?

Рокот толкнул ее плечом. Он поднял бровь.

— Ну и что? Будет ли она петь снова?

Ария выпрямила спину и наполнила легкие. Они думали, что «Арктический котенок» был чем-то особенным? Они еще ничего не слышали.

Она улыбнулась.

— Да. Будет.

Глава 9

.

ПЕРЕГРИН

Впервые за несколько месяцев никто не заметил Перри, когда он вошел в кухню. Все глаза были устремлены на Арию и Рокота. Он отступил в тень и прислонился к стене, стиснув зубы от боли, пронзившей руку.

Рокот сидел на одном из столов в центре зала и играл на гитаре. Рядом с ним с расслабленной улыбкой на губах и склонив голову набок пела Ария. Пряди ее черных волос, рассыпанные на плечах, были влажными.

Перри не узнал эту песню, но он мог сказать, что Ария с Рокотом пели ее вместе раньше, по тому, как их голоса сливались в единое целое, а потом переплетались, как птицы в полете. Он не был удивлен, увидев, что они поют вместе. Взрослея, Рокот старался придумывать забавные песни, чтобы рассмешить Лив. Звуки соединили Рокота и Арию, так же как чутье объединяло Чувствующих. Но другая его часть не могла смотреть на то, как они веселятся, сразу после того, когда он сам чуть не утонул.

Риф и Грин, стоящие напротив, увидели его и подошли, привлекая внимание Арии. Ее голос прервался, и она неуверенно улыбнулась Перри. Руки Рокота замерли над гитарой, на лице появилось тревожное выражение. Теперь весь зал заметил Перри, и по переполненным столам пробежала волна возбуждения.

Его пульс участился, и он почувствовал, что пылают его щеки. Он не сомневался, что они знают, что произошло на пристани. Это знали все. Перри заметил разочарование и беспокойство на их лицах. Почувствовал это в раздражении, заполнившем зал. Поток всегда считал его опрометчивым. Его заплыв за Стариной Уиллом только усилит это.

Он скрестил руки на груди, боль пронзила плечо.

— Не нужно останавливаться. — Он ненавидел свой хриплый голос, ставший таким после кашля и рвоты морской водой. — Споешь еще?

Ария ответила сразу же, не сводя с него глаз.

— Да.

На этот раз она запела песню, которую он знал — ту, которую она пела ему, когда они были у Маррона. Это было послание от нее. Напоминание, здесь, среди сотен людей, о моменте, который принадлежал только им двоим.

Он прислонился головой к стене. Закрыв глаза, он слушал, подавляя желание подойти к ней. Приблизить ее. Он представил, как она сидит у него под боком, прислонившись к его плечу. Вообразил, как исчезает боль и стыд за то, что на глазах у клана его покалеченного выловили из моря. Он представлял себе, как они сидят на крыше только вдвоем.