Женщина плакала и смеялась, потом снова плакала и снова смеялась. На столе лежала куча, из промокших салфеток и постепенно росла с каждой сентиментальной историей. За несколько часов эта веселая тройка выдохлась. История закончена. Теперь оставалось дождаться следующей недели. Сделать укол, рассказать сказку и верить в лучшее. Ждать чуда. В каждой сказке есть чудо.

****

День лечения Карины, девочки, у которой опухоль слишком большая, чтобы вылечить ее традиционными способами. Все врачи отказались от нее. Только один осмелился идти против правил, против судьбы. Согласился пойти на огромный риск.

«Получится лечение – ты богат, погибнет девочка – ты следом за ней».

Он все взвесил, конечно, весы склонялись на сторону отказа от этой глупой идеи – необоснованный риск. Отбросив весы в сторону, пихнул свое упрямство.

Любовь к риску у него с детства, особенно проявлялась на школьной скамье. Постоянные розыгрыши учителей и одноклассников на грани, что называется, законодательства. «Твои выходки не дадут тебе спокойной жизни, о себе не думаешь, подумай хоть о матери…» – любила причитать школьная учительница. И вот тот день настал, когда выходка или успешное лечение. Это и определит его судьбу.

Половина десятого на настенных часах. И привычный звонкий голос в коридоре совсем рядом, прямо за дверью: «Я соскучилась по доктору…», – слова раздавалось эхом. Коридоры пусты, как уже оговорено заранее. Антон опять в отгуле. Без лишних свидетелей.

Стук в дверь отозвался эхом в сердце. С того момента пульс не опускался.

– Михаил Степанович, доброе утро, – поздоровалась мама девочки. Ее губы нарисовали очаровательную улыбку. – Я оставила Сергея у дверей здания, мне нужно будет вам кое-что сказать.

– Хорошо, – согласился и улыбнулся в ответ доктор, приветливо кивнул, протягивая девочке руку. Крошечная ладошка утонула в руке своего спасителя.

– Здравствуйте, – радостно сказала девочка.

Он, молча, взял папку «14-01(95)» и тетрадь «Карина-02». Ключ повернулся в замке кабинета. В конце коридора в подвал спускалась лестница, нижняя ступенька скрывалась в темноте, снизу поднимался легкий сквозняк. Щелкнул выключатель, глазам открылась лестница, а дальше еще один коридор.

После погружения в нулевой этаж, предстояло пройти еще метров двадцать. Вдоль стен по десять дверей, на каждой висел замок, только одна в самом конце коридора открыта нараспашку. Одновременно маня и отталкивая гостей. Холод шел от труб, растянувшихся под потолком, как паутина толстых и тонких, водопроводных и канализационных, с некоторых словно пот капала вода.

В тишине эхом раздавалось цоканье женских каблучков. Доктор поднял глаза на мать девочки, та немного нарумянилась. Кабинет ждал приближения новых гостей.

– Так, маленькая мисс, ложится на кровать, а большая ждет в коридоре, – скомандовал Михаил Степанович, но потом исправился, – то есть, вас, я попрошу подождать меня в коридоре.

Мать девочки улыбнулся, заметив смущение доктора. Дверь тихо закрылась.

– Сегодня последний день твоих страданий, Кариночка и твоя головка больше не будет тебя донимать. Сегодня ты поправишься, – начал доктор. Девочка лежала спокойно в ожидании чуда.

Изобразив улыбку, она промолчала. В этот день у нее голова не давала покоя с ночи, словно ее пронзали кинжалы, ковбои устроили между собой перестрелку и никто из них ни как не мог попасть в цель. «Скоро это кончится», – эхом отозвались слова в ее голове, и карие глазки закрылись.

– Сейчас тебя укусит комарик, – сказал доктор, натирая ей обратную сторону маленького локтя спиртом.

С ее болезнью и частыми посещениями врачей она знала, что такое укол и знала какой большой комарик и как сильно он кусает.

– Тык. Ну, вот и все, – произнес доктор, стирая спиртовой ваткой капельку крови, – теперь полежи здесь полчасика, и я приду, чтобы рассказать тебя сказку.

Девочка уже спала, и не ответила, когда он погладил ее тонкое плечико.

В коридоре ждала мать. И, кажется, репетировала, что скажет доктору. Она знала, что сказать.

– Михаил Степанович, – начала она с какой-то искренней тревогой в голосе, – дело в том, что я хочу уйти от мужа…

– А я здесь причем? – спросил, не дослушав, доктор, – это ваше дело.

– Я уйду от него после лечения дочери, и заберу ее с собой, я хочу, чтобы он не знал, куда мы уехали, у меня к вам просьба.

– Я не могу вмешиваться. Поймите меня.

– Я вас прошу. Вы моя последняя надежда, только вы сможете мне помочь. Я вас умоляю.

Доктор замялся, отвернулся. А потом сказал, медленно поворачиваясь:

– Возможно, я пожалею об этом. Что от меня требуется?

Молодая женщина улыбнулась своей обворожительной улыбкой.

– Поменяйте ее имя в тетради на Алену.