Утром Нестор пришел к Андрею Семенюте, выложил перед ним ночную добычу. Сперва несколько четвертных, затем червонцы, пятерки. Четыреста двадцать рублей. Сверху стопку купюр придавил серебряным слитком.

– Все!

– Не густо, – покачал головой Семенюта.

– Сказав, шо дома гроши не держе.

– Это правда. Богачи обычно держат деньги в банках.

– От бы банк шарпонуть! – мечтательно сказал Нестор.

– Ближайший банк – в Александровске. Охрана – человек двадцать. Может, и больше. Все с револьверами чи винтовками… Так как, будем брать банк?

– Не! Лучше ще якогось подпанка приголубым. Не все ж оны держать деньги в банках. Може, хто в буфети чи под матрасом.

Дня через два они повторили вылазку. На этот раз уже в масках. Разноцветных, сшитых из сатина, с прорезями для глаз и рта.

Перед ними стояла перепуганная пара – хозяин красильной мастерской Иосиф Брук и его жена. Здесь и комнаты были победнее, чем у Кернера, и хозяева попроще.

– Рабочий народ извиняется и просыть от вас, богатеев, помочи, – почти дословно повторил Махно свое первое выступление. – На одежку, на еду, на дохторов. Просым вас по-доброму. По вашей немалой возможности!

Но хозяева, похоже, онемели при виде масок и револьвера.

– Так шо? – спросил Махно, помахивая кольтом.

– И быстро! Быстро! Времени нема! – страшно закричала другая маска голосом Федоса.

Хозяева вздрогнули.

– Я всегда… – пробормотал Брук, – и касса взаимопомочи… и когда што… и это… Вот и супруга подтвердит. Роза, подтверди!..

Роза кивала, бессмысленно уставясь на револьвер.

– От ты, Боже мой… Хлопци, пошуруйте! – скомандовал Махно.

Щусь и Калашников стали шарить в столе, в шкафу.

– Позвольте указать, – заговорил Брук, выставляя палец в сторону стопки книг на краю стола. – Там… под Брокгаузом…

– Под яким ще Брогаузом? Де вин?

Следуя указаниям пальца, Нестор догадался. Приподнял книги и увидел пачечку ассигнаций. Тоненькую, но зато она состояла из «широкоформатных» «катек» и «петек» – пятисотрублевых и сторублевых банкнот.

– Так и запишем, – засовывая за пазуху деньги, сказал Махно, – сдача грошей господином Бруком в пользу неимущих людей була произведена добровольно. За шо вам велыке спасибо. Прощевайте. И тыхесенько сидить тут, пока… ну сами знаете, шо може буть в случай чого!..

Они медленно, то и дело оборачиваясь, направились к выходу. И тут Калашник заметил на столике пузатый цветной бочоночек.

– Глянь, копилка! – толкнул он плечом Нестора.

Калашник взял бочонок и начал его трясти, надеясь услышать звон. Но копилка молчала. Заметил маленькую ручку, торчащую из донца бочонка. Крутанул ее: может, копилка откроется? Но она не открывалась, а на вращение рукоятки отозвалась мелодичным звоном.

Калашник стал медленно крутить ручку, и хлопцы услышали незнакомую и чарующую музыку.

На какое-то время они замерли, забыв, зачем пришли сюда и почему нужно торопиться.

– То, панове, дочкина была игрушка, – объяснил Брук, немного пришедший в себя при виде бандитов, увлеченных музыкой. – Дочка уже давно замужем, так что возьмите себе. Може, у кого есть дети…

– Спасыби, – поблагодарил Калашник, все еще прислушиваясь к музыке. А потом, прижимая музыкальный бочонок к груди, как самую ценную добычу, пошел вслед за Нестором и Щусем.

Когда они оказались где-то на своей стороне Гуляйполя, в тени вишневых деревьев, Махно потребовал у Калашника:

– Давай музыку сюда!

Без масок они были просто ватагой украинских хлопцев, которые хоть сейчас готовы колядовать и веселиться, подобно гоголевским героям. В сумраке их лица светились улыбками.

– Я найшов, Нестор! – возразил Калашник. – Моя!

– Дурень. Я соби, чи шо?.. Насте подарым, пускай порадуеться! Та й маски не задаром же шила!

Калашник неохотно отдал бочонок. Щусь при этом сказал Нестору:

– Тилькы скажи, хай сховае де-небудь в садочку. И слухае одна. Шоб до полиции ненароком цей бочонок не докотывся.

– Настя не дурна, – в который раз повторил Нестор.

На следующий день они снова собрались в старой кузне.

Вечерело.

– Куда сьогодни? – спросил пришедший в кузню последним Калашник.

– Никуды не надо, – тихо отозвался Сашко Лепетченко. – Я чув, ночью татко з мамкою говорылы: в сели банда объявилась. З сьогодняшнього дня всю полицию на ноги поставылы. Ночни дежурства…

– Надо б малость переждать, – поддержал брата Иван. – Пока все уляжется.

Наступила долгая пауза. Все смотрели на Нестора. И он наконец решил: