Главная проблема заключалась как раз в том, что сигнал на перевод системы в военное положение должен был поступить с «Конкерора». Не то, чтобы его нельзя было отдать с земли, но при этом была высока вероятность перехвата сигнала противником, или, ещё хуже, собственной группировкой спутников. Ведь в своё время не позаботились выделить для марсианских аппаратов особой командной системы, и теперь они управлялись точно так же, как их собратья на орбите матушки земли. Последствия же от активизации боевого режима земной космической группировки не мог предсказать никто.

В расчёты стратегов закрался всего один неучтённый фактор, но именно он привёл к цепи фатальных событий. Запущенная в далёком 1975 году автономная ракетная платформа, оснащённая ядерным источником энергии и новейшей, по тем временам, системой искусственного интеллекта, долгие годы выполняла роль ретранслятора сигнала между планетами, намного перекрыв заложенные сроки эксплуатации. Потом сигнал с платформы исчез, и она была сочтена окончательно вышедшей из строя.

Никто не мог и подумать, что столкнувшийся с нехваткой энергии от истощившегося реактора искусственный интеллект платформы просто законсервировал оборудование, отключив почти все функции, но сохранив дежурный режим приёма команд. Сейчас, когда приёмник уловил сигнал общей боевой готовности, не менявшийся консервативными военными более полусотни лет, главный компьютер отдал команду на расконсервацию части военного оборудования. Тест реактора был провален, и энергия к бортовому радару и пусковым установкам ракет «космос – космос» начала поступать от резервных серебряно-цинковых аккумуляторов, все эти годы подзаряжавшихся от солнечных батарей платформы.

Радар платформы обнаружил корабль через две секунды после включения, после чего данные цели были переданы в автономные головки самонаведения твердотопливных ракет. Поскольку антенна ответчика «свой – чужой» на платформе была сбита микрометеоритом в далёком 2007 году, то, согласно жестокой логике разгара холодной войны, любая цель становилась врагом.

Ничего не подозревающий «Конкерор» двигался к своей судьбе. Сближающиеся курсы сильно облегчили наведение, и залп четырёх ядерных ракет произошёл спустя всего 39 секунд после пробуждения древнего спутника. Ещё две минуты понадобилось ракетам, чтобы достичь цели.

Две минуты по меркам современного боя большой срок, а экипаж корабля состоял из настоящих профессионалов в своём деле. Состоящий из орбитального корабля, не имеющего возможности совершать посадки на планеты и посадочного модуля «Конкерор» нёс ещё и пару маневренных космических истребителей последней модели, в рубке одного из которых как раз и располагалась Кондолиза.

Мгновенно оценив ситуацию, она отдала команду на экстренный отстрел спускаемого модуля и своего истребителя, рассчитывая, что маленький кораблик ускользнёт от врага, занятого более значимыми целями. Кондолизу при этом совершенно не волновала судьба товарищей, обреченных заживо сгореть в рубке основного модуля. Главным было личное спасение в данный момент, вторым – проблема возвращения на землю на крошечном истребителе. Потому, после отстрела собственного «Хорнета», она даже не попыталась сбить одну из ракет или выпустившую их платформу, а отдала единственный приказ на расчёт гравитационного манёвра в поле планеты, который позволил бы её малышу истребителю почти без затраты топлива выйти на обратный курс к Земле.

Логика, заложенная в систему распределения целей древних ракет, была проста как табуретка. Главная, наибольшая по размерам, цель поражается минимум двумя боеголовками, далее в приоритетах представляющие основную опасность маневрирующие цели независимо от их размеров, остальное по способности. Согласно этой логике орбитальный блок «Конкерора» был поражён двумя боеголовками с килотонными ядерными зарядами, оставшиеся две ракеты устремились на перехват «Хорнетов», а не проявлявший активности посадочный модуль был проигнорирован.

Жизнь Джону и Майку, успевшим вскочить в рубку «Хорнета» за минуту до поражения «Конкерора» спасла их собственная нерасчётливость. В то время, как начавший плавно маневрировать, экономя драгоценные капли топлива, истребитель Кондолизы был буквально сметён мощным ядерным ударом посланной за ним ракеты, второй «Хорнет», резко маневрирующий на ручном управлении опытнейшего пилота НАСА, сумел уклониться от идущей встречным курсом ракеты достаточно, чтобы выжить. Однако шансов вернуться на Землю в потерявшем всякую связь с внешним миром покалеченном близким ядерным взрывом кораблике не было никаких.

– Что это за хрень, Джо? – были первые слова Майка после того, как угасли ослепительные сполохи четырёх ядерных солнц.

– Спросил бы что поумнее, Майк, а ещё лучше, доложи-ка мне, сколько рентген мы с тобой хапанули – это ж были натуральные ядерные ракеты, а прилетели они, сдаётся мне, вон с той милой ракетной платформы, что болтается в 30 градусах слева по носу.

– Докладываю, слава конструкторам «Хорнета»!… Ну и космосу с его скоростями и расстояниями, а также отсутствием ударных волн. Мы схватили по паре рентген – весьма неприятно, но прямо сейчас не смертельно, однако корпус фонит, и оставаться в корабле я бы не рекомендовал, иначе через недельку никто не возьмётся наши останки хоронить – слишком они будут радиоактивными.

– Ну и какие варианты?

– Пока ты уводил «Хорнета» из под атаки, а потом приходил в себя, я успел увидеть, что наш посадочный модуль уцелел и сейчас заходит на посадку. Так что я рекомендовал бы как можно скорее и нам с тобой последовать его примеру, тем более, что, учитывая состояние внешних антенн, мы не можем даже послать сигнал бедствия.

– Ну что ж, штурман – веди! Только постарайся сесть поближе к модулю – кислорода у нас не так много, чтобы просто так гулять по гостеприимному Марсу.