В записке 1905 г. лейтенант предложил структуру нового органа морского управления. В МГШ следовало включить Стратегический отдел, подразделявшийся на отделения – Оперативное, Иностранной и русской статистики, архивноисторическое и разведочное бюро; и Мобилизационный отдел с отделениями личного состава и материальных средств. МГШ должен был состоять из 1 вице-адмирала, 10 штаб- и 33 обер-офицеров [110] . Обращает на себя внимание близость предлагаемой А.Н. Щегловым численности русского МГШ с его германским и японским аналогами – в первом состояло 32 офицера и 27 чиновников, а во втором – 31 офицер и 23 чиновника [111] . Кроме того, автор записки предлагал провести «децентрализацию» управления, отделив строевую службу от административно-хозяйственной деятельности.

Несколько недель спустя А.Н. Щеглов пишет еще одну записку, посвященную уже общим вопросам организации ведомства [112] . Эта записка не была подписана и ее принадлежность перу автора «Значения и работы штаба по опыту русско-японской войны» устанавливается благодаря ряду текстуальных совпадений. Главным в этой анонимной записке было разделение морского ведомства на три автономные части: Генеральный штаб, который должен «думать», боевой флот – «действующая сила» и управление по снабжению, поставляющее флоту материальную часть и обученный личный состав. Эти три отрасли должны были являться независимыми и контролирующими друг друга. «Начальник хозяйственной части в иностранных флотах… называется статс-секретарем по морским делам и присутствует в Совете Министров», – указывал А.Н. Щеглов [113] . Понятно, что под «иностранными флотами», на пример которых ссылался автор, скрывался германский рейхсмарине, так как только в этой стране система управления флотом, подобная предлагаемой, была доведена до логического конца, да и сам термин «статс-секретарь» указывает на Германию. А.Н. Щеглов предлагал разделить судостроение и судоремонт и перевести все предприятия морского ведомства на коммерческие основания. Для согласования действий разделенных частей морского ведомства предлагалось учредить особый Военно-морской совет, а для связи между статс-секретарем и начальниками действующего флота – комиссию для испытания судов.

Понимая важность поставленных А.Н. Щегловым вопросов, А. А. Бирилев обратился за советом к вице-адмиралу З.П. Рожественскому [114] , вернувшемуся из японского плена и еще числившемуся начальником ГМШ (то есть вторым человеком в ведомстве), хотя фактически этим органом с августа 1905 г. руководил контр-адмирал А. А. Вирениус. 7 февраля 1906 г. в своей записке, адресованной морскому министру,З.П. Рожественский отмечал, что «существенная заслуга составленного проекта в весьма тактичном приспособлении к морской терминологии и морской обстановке деталей по организации оперативных работ в Главном штабе сухопутного ведомства». [115] З.П. Рожественский писал о том, что разделение ведомства на хозяйственную, боевую части и генеральный штаб целесообразно только в том случае, если министр является гражданским политическим деятелем и некомпетентен в военно-морских вопросах. В России, где посты военного и морского министров традиционно занимают специалисты своего дела, подобное разделение ничем не оправдано. З.П. Рожественский отверг идею разделить Морское министерство на три независимые части.

В записке А.Н. Щеглова было сформулировано кредо будущего Морского Генерального штаба. В течение нескольких лет сотрудники этого органа морского управления будут отчаянно бороться за раздел ведомства на три независимые части, причем их аргументы станут лишь повторением в различных вариантах мыслей Александра Николаевича.

А.Н. Щеглов описал историю борьбы вокруг его предложений, как она ему виделась, в созданном по горячим следам событий «Предисловии к материалам истории Морского Генерального штаба». Александр Николаевич считал, что З.П. Рожественский, которого он ознакомил со своей запиской, «представил Бирилеву свои возражения, но одновременно указал Министру, что проект мой заслуживает полного одобрения» [116] . Как видим, А.Н. Щеглов умолчал о том, что З.П. Рожественский одобрил саму идею создания МГШ, но не мысль о разделении центрального аппарата морского ведомства на три независимые части [117] .

Впоследствии записка А.Н. Щеглова приобрела такую славу в военно-морских кругах, что даже когда в начале 1920 г. в Иркутске допрашивали А.В. Колчака (протоколы допросов – это фактически мемуары адмирала), он приписывал ее себе. В частности, А.В. Колчак говорил, что в военно-морской кружок, созданный в Петербурге, «входили Щеглов, Римский-Корсаков, Пилкин; затем к нему присоединились очень многие. Я долгое время был председателем этого кружка […] в конце концов, мною и членами этого кружка была разработана большая записка, которую мы подали министру по поводу создания Морского Генерального штаба […] К поданной записке отнеслись очень сочувственно, и весною 1906 года было решено создать Морской Генеральный штаб. План этот был одобрен» [118] .

О высокой оценке способностей Александра Николаевича Щеглова (1875-1953) свидетельствует то, что в чине мичмана он стал обер-офицером ВМУО, затем совершил в 1903 г. плавание в Средиземное море, будучи старшим флаг-офицером (заместителем начальника) штаба командующего отрядом, а во время Русско-японской войны служил в канцелярии особого комитета по Дальнему Востоку. Как только МГШ был сформирован, А.Н. Щеглов был зачислен в его состав на должность штаб-офицера высшего оклада (он получал весьма солидное жалованье – 3300 руб. в год). Лейтенант был включен в 1-е (оперативное) отделение штаба и ему было поручено разрабатывать план войны для Балтийского театра. Это не было в новинку Александру Николаевичу – еще в своей записке 1902 г. он приводил в качестве примера приблизительный план войны именно для Балтики [119] . Кроме того, он стал заведующим Историко-архивным отделением МГШ. Через три года, по существовавшим правилам, А.Н. Щеглов должен был покинуть штаб и в январе 1909 г. стал морским агентом в Константинополе. После вступления Турции в мировую войну, Александр Николаевич получил аналогичный пост в Болгарии и Румынии, но с октября 1915 г., когда Болгария выступила на стороне центральных держав, местом его пребывания становится Бухарест. Временное правительство перевело А.Н. Щеглова морским агентом в Стокгольм. 13 декабря 1917 г. он был уволен в отставку «с мундиром и пенсией» и уехал с семьей во Францию, где и прожил оставшуюся жизнь. В эмиграции А.Н. Щеглов входил в число сторонников великого князя Кирилла Владимировича, состоял в созданном им Корпусе императорской армии и флота и получил следующий чин – генерал-майор флота [120] .

В конце февраля 1906 г. А. А. Бирилев собрал совещание, которое должно было обсудить предложения А.Н. Щеглова, причем последний даже подготовил списки лиц, кого желательно было бы привлечь к работе в новом органе и кого ни в коем случае нельзя было допускать в него, причем в этом списке фигурировали не только штаб-офицеры, но и адмиралы. Без сомнения, для лейтенанта это был более чем смелый поступок. Совещание окончилось моральной победой А.Н. Щеглова, однако дело с места не сдвинулось.

По словам А.Н. Щеглова, он случайно 2 апреля 1906 г. встретил на вокзале в Царском Селе флигель-адъютанта капитана 2 ранга И.И. Чагина, которому рассказал о своем проекте и попросил устроить ему встречу с начальником военно-походной канцелярии его императорского величества капитаном 1 ранга графом А.Ф. Гейденом, известным как друг детства Николая II [121] . Через И. И. Чагина информация дошла до придворных моряков – контр-адмирала К.Д. Нилова, занимавшего с октября 1905 г. должность флаг-капитана императора, и А.Ф. Гейдена. 3 и 10 апреля А.Н. Щеглов встречался с последним, причем Александр Николаевич «заметил, что бешенство и искренность моя поразили его» [122] . Именно К.Д. Нилов и А.Ф. Гейден, по мнению военно-морского теоретика и историка М.А. Петрова, убедили Николая II в целесообразности создания МГШ [123] .

Следует отметить, что Императорская Главная квартира была важнейшим военно-придворным учреждением дореволюционной России. Ее возглавлял командующий, который заведовал всеми лицами, принадлежавшими к составу Главной квартиры, в том числе всеми генерал-и флигель-адъютантами, он отдавал все распоряжения относительно дальних поездок царя и обеспечивал его безопасность. В состав Главной квартиры входили Собственный его величества конвой, Канцелярия дежурного генерала, заведовавшего дворцовой полицией, и Военнопоходная канцелярия его императорского величества, которая до 1904 г. именовалась просто канцелярией Императорской Главной квартиры. Последняя постоянно следовала за императором во время его путешествий. Флаг-капитан отвечал за все императорские яхты, паровые и гребные катера и шлюпки при загородных дворцах. Он должен был сопровождать царя, когда тот находился на корабле. Обычно на этот пост назначалось лицо, пользующееся особой симпатией императора. Должности К.Д. Нилова и А.Ф. Гейдена были во многом представительскими, однако они позволяли постоянно общаться с царем.