При подъезде к дому начался дождь, мелкий, противный, как осенью. И у Амали почему-то кошки заскребли на сердце. Она сама себе поражалась - настроение менялось каждые пять минут. Еще совсем недавно ей хотелось любить весь мир, и она был счастлива, и вот теперь хотелось забиться куда-нибудь, но лучше в объятья Фелиса, и не надо ей никакого семейного ужина. Домой захотелось, к себе домой, в их еще совсем необжитую квартиру, которую она уже полюбила, как свой единственный дом, где будет у нее все, что нужно для счастья.

– Что с тобой, - забеспокоился Фелис, и положил руку на колено Амали. Та сразу напряглась - она не любила, когда водители вели машину одной рукой, ей и так было страшно от дождя, мокрой дороги, а тут еще и всего одна рука на руле.

– Ничего, все в порядке, - Амали даже поежилась, хотя совершенно не было холодно, и жалобно попросила: - Фелис, пожалуйста, не отпускай руль.

Тот сразу, чтобы не огорчать без нужды супругу, снова стал управлять машиной двумя руками и даже сбавил скорость до любимых Амали сорока миль. Они не опаздывали к назначенному часу, можно было и не спешить, и понапрасну не нервировать жену. Что поделать, если та не любила скорость и рев мощного мотора?

Загородный дом Далтонов встретил их полной иллюминацией, веселой музыкой и довольно громкими разговорами. Но как только Амали с Фелисом вступили на порог, разговоры сразу стихли, словно говорили о них, причем что-то весьма нелицеприятное и не хотели, чтобы они знали об этом.

Амали внимательно оглядела присутствующих, их не очень веселые физиономии, которые никак не вязались с разбитной музыкой, лившейся из динамиков. У нее чуть не вырвалось, мол, умер кто-то, что ли. И только воспитание не дало этим словам сорваться с языка. И тут она увидела сидевшего в глубине комнаты своего старшего брата.

– Роберт? А ты как здесь?
– удивилась Амали, отступая за спину Фелиса.

– Сестренка, прости. Я искал тебя, - только и смог сказать Роберт, поднимаясь и делая шаг в сторону Амали.

И тут Амали стало страшно стыдно - видимо, до их приезда, вот здесь обсуждалось ее, Амали, поведение не иначе и обстоятельства знакомства с Фелисом. Пусть папа Дамиан знал, пусть Борис Далтон, которого она хотела, но пока не могла называть папой, догадывался. Но ее родители... Зачем же так?

У нее навернулись слезы на глаза от стыда, от позора. Амали развернулась и выбежал вон из комнаты и из дома прямо под моросящий дождь.

Фелис растерянно смотрел ей вслед.

– Что ты стоишь?
– крикнул Дамиан.
– Догоняй ее. Промокнет, простудится.

И сам вместе с Фелисом кинулся вслед за Амали, которая никуда не ушла, а просто стояла за дверью и плакала.

– Он, действительно, искал тебя.
– Дамиан обнял Амалиа за плечи, чем вызвал праведное фырканье Фелиса. Тот тоже обнял Амали, но только за талию и так они стояли втроем.

– Его Вилея ввела в заблуждение, - продолжил Дамиан заступаться за Роберта.
– А ты мне тогда запретила публиковать материалы моего расследования. Я думаю, что правильно. Зачем тебе нужна была огласка? Так вот. И совсем недавно мне взбрело в голову поискать тебя среди ушедших из дома, а не пропавших. И обнаружил, случайно, что все эти годы Роберт разыскивал тебя именно так. Он не знал даже, что ты живешь совсем недалеко от него. Такое тоже бывает.

– Вилея?
– всхлипнула Амали.

– Пойдем, Роберт сам все расскажет, - попросил Дамиан.

– Я боюсь. Мне стыдно перед родителями.
– Амали снова громко всхлипнула.

– Глупая, ты глупая, - тихонько рассмеялся Дамиан.
– О том, что с тобой произошло, знаем только мы с Фелисом. Но ни он, ни я, не расскажем никому ничего. А особенно то, что может повредить твоей репутации. Как ты могла подумать, что я скажу что-нибудь твоим родителям, которые гордятся своей дочерью и любят ее бесконечно. Думаю, что любить они тебя не станут меньше. Но все равно, зачем им это знать? Я сказал им, что ты попала ко мне во время облавы, когда зашла ночью в кафе выпить сока. Это основная версия. А так как тебя никто не искал, а в приют сдавать было нельзя в силу определенных обстоятельств, то я тебя и забрал к себе. Ведь мы до тебя с Джерри были так одиноки.

– А почему вы замолчали, когда мы вошли с Фелисом?
– тоскливо спросила Амали.

– Спорили, кто и в какой последовательности деток ваших к себе на воспитание будет брать. Не поверишь, кричали, как дурные, только что не передрались, - рассмеялся Дамиан.

– Каких деток?
– не поняла его Амали.

– Обыкновенных, маленьких Далтонов, один из которых обязательно будет девочкой по фамилии Байри. И вообще, вытирай слезы, - приказал Дамиан.
– И пойдемте ужинать, мы вас только и ждали. А после ужина я обещал, наконец, рассказать всем все, начиная с твоей продажи Вилеей и до момента, когда двое из ларца одинаковых с лица напали на моих полицейских, что вместо тебя в палате оставались, когда тебя Джерри домой забрала. Упущу только обстоятельства твоего знакомства с Фелисом, так как я их и сам толком не знаю.

Хорошо, что на улице были уже сумерки, и Амали стояла, уткнувшись Фелису в шею, а то все бы увидели, как у нее округлились глаза от удивления и сделались не менее чем по теннисному мячику. Ее еще хотели и в больнице избить?..

– Амали, прости, - еще раз попросил прощения Роберт, когда та с Дамианом и Фелисом вернулись в дом. Амали кивнула, но, не выдержав, все же поинтересовался, где же Вилея.

– Я ее выгнал сразу и подал на расторжение брака, как только капитан Хейли мне все рассказал. Она обманывала меня, рассказывая, что ты живешь хорошо, что у тебя богатые опекуны. Хотя понимаю задним умом. Какие опекуны? Ты же была почти совершеннолетняя...