Проблема встала во весь рост, когда группа подошла к перевалу через хребет. Погода, и без того далекая от идеала, испортилась окончательно, горы накрыл плотный туман, видимость в котором не превышала пятидесяти метров. Порой туман переходил в дождь, мелкий, мерзкий и холодный, но видимость оставалась той же. А перевала все не было… Вернее, он был, где-то недалеко, скрытый пеленой тумана, но найти единственную седловину среди скал и ледников было не проще, чем пресловутую иголку в стоге сена. Раз за разом приткнувшаяся к огромному валуну посреди болота группа провожала разведчиков – без всякой гарантии, что они найдут дорогу обратно. И раз за разом выслушивала неутешительные отчеты: «скалы», «лед», «лед»… Между тем день давно перевалил на вторую половину. И тогда двое – отец и сын – тихо отошли в сторонку.

Отец – бывший альпинист – понимал ситуацию лучше, чем кто-либо. И хорошо понимал последствия. Оставалось попробовать последний способ – обратиться к Богу, о Котором они узнали совсем недавно и в реальности Которого до конца не были уверены. Их просьба была незатейлива: «Если Ты есть – покажи перевал». Через несколько минут многодневные тучи раздвинулись, туман отполз – и из открывшегося окна упала колонна света. Упала точно на перевал. Еще через несколько минут свет пропал, но направление было задано. Направление маршрута… и направление жизни для двух людей, которые больше не сомневались.

Я давно стал взрослым. Но иногда мне думается, что я стал взрослым именно тогда, глядя на безымянный горный перевал, ставший для меня памятником Божественного прикосновения.

АНДРЕЙ ГЛОТОВ, г. ТУЛА

Я был довольно примерным школьником, закончил восемь классов без троек. Был замом секретаря комсомольской организации школы. До сих пор помню, как рисовал стенгазеты, высмеивавшие священнослужителей и «мифы» о загробной жизни. Но в целом я понимал, что что-то не так. Было неосознанное, невысказанное, несформированное, смутное ощущение, что чего-то не хватало.

Однажды, служа в армии, в выходной день я отправился в самоволку. Рядом с нашей частью располагалась база отдыха Северного флота. Там после дальних походов отдыхали моряки. Они неплохо питались и смотрели видеофильмы (тогда, в 1990 году, это было в диковинку), один из которых очень мне запомнился.

Сюжет простой. Парень с девушкой дружили, были у них большие планы. Но «друг» этого парня очень завидовал ему, особенно четырем миллионам, которые достались в наследство этой девушке. Он нанимает киллера, который убивает главного героя. Дальше все развивается совершенно неожиданно для атеиста. Я впервые увидел, как на экране человек умерший вдруг восстает…

Этот сюжет навел меня на мысль, что может быть другая реальность. Я и раньше слышал о том, что верующие верят в загробную жизнь, во всяких чертей, в рай, ад… Но этот фильм дал немножко пожить в другой реальности. Почувствовать ее с помощью звука, видеоряда. Что такое может быть вообще.

Я помню, еще в пионерском лагере после отбоя была у нас, подростков, такая забава: страшилки. И самый высокий рейтинг был у паренька, который рассказывал о реальности. Он говорил: «Послушайте, скоро вы умрете. Вас похоронят, и вы будете таким бугорком на поверхности планеты. Пройдут миллионы лет. Солнце потухнет. Планета будет крутиться в космосе. И пройдут еще миллионы и миллиарды лет, а вы так и будете на поверхности планеты таким бугорком. И больше никогда вас не будет».

И при слове «никогда», когда мы представляли эту холодную черноту, эту планету и что нас «никогда не будет», у нас парень один просто терял сознание. Мы его били по щекам, потому что он не мог это все выдержать…

Так вот, в тот день, после просмотра, у меня четко сложилось мнение, что это как раз то, чего я искал. Я искал именно таких отношений. Я искал такой любви. Я искал того, что возможна загробная жизнь. И я решил верить. Потому что это мое, родное…

Были, конечно, дальше и практические шаги. Я пошел в библиотеку. Нашел религиозную литературу: журнал «Наука и религия». Подписка за три года. Это была такая большая стопа. Ее можно было выносить. Был один Новый Завет. Его нельзя было выносить. Но в условиях абсолютного дефицита духовной литературы это была отдушина.

Однажды, когда прошло уже полтора года моей службы, мне сказали, что я могу наконец-то поехать в отпуск. В общем-то, конец был уже не за горами. И не сказать, что я был какой-то особенный. У меня не было каких-то провинностей, не было нареканий. Но как-то было принято, что из тех краев редко кто уходил в отпуск. И вот такая возможность представилась. Мало того, на Новый год.

И когда пришло время, за месяц до этой даты, я примерно рассчитал, что для того, чтобы мне приехать домой на Новый год и быть сюрпризом, нужно было выехать 26 декабря из Мурманска. И я приехал за месяц брать билет. Приехал, иду в кассы (это такое двухэтажное здание). В это время я еще курил. Двигаясь по направлению к кассам с сигаретой в руке, мысленно сам с собой разговаривал. Это не было осознанное обращение к Богу. Это был диалог как бы с самим собой. Говорю: «Господи, полтора года не был дома. Как бы хотелось, чтобы были билеты, чтобы все-таки попасть. Тем более на Новый год – это такая удача».

Заходя в зал, я смотрю, что авиакасса закрыта, а в ж/д кассу большой хвост (все хотят на Новый год попасть на Большую землю). Я встал в конец очереди. Но, к сожалению, прислушиваюсь, и через динамик слышно, как кассир отвечает: «На Воронеж нет», «На Москву нет». И я понимаю, что уже, видимо, поздновато и, скорее всего, билеты проданы. И шансов, скорее всего, у меня мало. И в этот момент я вспоминаю, что забыл воинское требование в части. Без него и так теоретически нельзя получить билет.