На Лешином лице тут же расплылась обаятельная улыбка. Да, она действует на женщин любого возраста. Вот мне счастье-то досталось. Вернее, уже не мне. Я профукала его два месяца назад.

— Здравствуйте, — ласково пропел Леша, когда до женщины оставалось несколько шагов. — Галина Алексеевна?

Она кивнула, но нахмурилась. Да, обаяние здесь не поможет. Мать Елены выглядела неприступной крепостью.

Леша остановился рядом с ней, я — чуть дальше.

— Вы из-за Лены, — не спросила, а утвердительно сказала Галина Алексеевна.

— Да.

— Полиция?

— Да, — снова повторился Леша.

Женщина вздохнула, да так горестно, что мне даже стало ее жаль. Какая бы не была дочь, но все-таки дочь. И пусть отец высказался категорично, но мать всегда ближе к ребенку. Наверное… я в этом не разбираюсь. Могу судить только по своим детско-родительским отношениям.

— Что вам нужно? Она же умерла от аллергии.

Я предоставила Леше первенство в этой беседе, скромно стоя в сторонке. Он выразил соболезнования матери Гройсман, задал несколько вопросов. И из ответов я поняла, что в данный момент ее муж на работе, но это и к лучшему, по ее же словам. Он бы, может, и стал говорить, но не так откровенно. Галина Алексеевна уже несколько лет как на пенсии по инвалидности, и она периодически созванивалась с Еленой. Правда, втайне от мужа.

— Расскажите о Лене, — попросил Леша, присев рядом с женщиной на скамейку.

Галина Алексеевна вздохнула и начала говорить:

— Она с детства была артисткой. Так виртуозно врала, что невозможно было не поверить. Но она хорошая девочка… была. Пока не связалась с плохой компанией. В пятнадцать лет от рук отбилась совсем. Начались пьянки, пару раз ловила ее с сигаретой, но надеялась, что пройдет этот подростковый период и Ленка за ум возьмется. Да только зря…

— Она рожала, — сказала я, когда женщина замолчала.

Галина Алексеевна сморщилась, как будто вот-вот готова была расплакаться, но утвердительно кивнула:

— Да, в шестнадцать лет. Господи, позор какой… Она молчала до последнего, пока я не заметила, что у нее начал расти живот. И все так же пила и курила. Не нужен ей был этот ребенок. Только я не понимаю, какое это сейчас имеет значение.

Леша положил свою ладонь на запястье матери Елены и сказал:

— Незадолго до смерти к ней приезжал некий Тарас Величко. Это имя вам знакомо?

— Господи… Он уже вышел? Ему же десять лет дали.

— Расскажите подробнее, — попросила я, — возможно, ее смерть как-то связана с ним.

— Не знаю, — покачала головой Галина Алексеевна. — Тарас тоже был хорошим парнишкой, родители у него такие интеллигентные. Как он мог тогда убить Катьку… Да еще и история там такая была…

Я вообще потеряла логическую нить. Как Леша постоянно со свидетелями работает? Они же от мысли к мысли скачут в своих показаниях. У меня бы просто терпения не хватило.

— Галина Алексеевна, давайте по порядку, — попросил Леша, проявляя прямо-таки ангельское терпение.

Даже удивительно, где оно потерялось два месяца назад.

— Не знаю, как это вам поможет, конечно… Но ладно, история там некрасивая, и натерпелись мы тогда. Ленка и Катька, наша соседка, связались в пятнадцать лет с парнями постарше. С Тарасом и Ильей. Им было уже, кажется, по двадцать, но и девочки выглядели не на свой возраст. Тем более когда лица размалевывали. Вот в шестнадцать Ленка и принесла в подоле. Думаю, что от Тараса. Ребенок родился мертвым, что неудивительно при ее-то образе жизни, а потом понеслось все по новой. Она пропадала где-то и днями и ночами, несмотря на то, что отец ее лупил так, что Ленка вся в синяках ходила. Только когда Катька погибла, мы узнали, чем они занимались… В сорока километрах от города есть небольшой курорт, Николаевка. Там они и промышляли. Девочки соблазняли приезжих, а Тарас с Ильей обворовывали их. Деньги небольшие, но для них казалось это легким доходом. А потом что-то они не поделили. В итоге погибла Катя, совсем молоденькая. Жаль девочку… Семнадцать всего было. Посадили тогда Тараса, дали десять лет, видимо, по этому вышел… Господи, как оно называется?

— Условно-досрочное освобождение, — подсказал Леша.

— Да, — кивнула Галина Алексеевна. — А Ленка после Катькиной смерти как-то присмирела, все больше дома сидела, даже помогала. После школы поступила в театральный, а потом уехала, перевелась в другой институт, стала актрисой… Я, наверное, плохая мать, если позволила дочери вляпаться в подобное. А когда Катькино тело из морга пропало, такое было…

— В смысле пропало? — не поняла я.

— Ее нашли недалеко от города, голову проломили девочке. Как вышли на Тараса, лучше спросите у полиции, я не в курсе. А потом тело Катьки исчезло из морга, через два дня нашли в водохранилище… Вот и все, собственно.

История занимательная, но пока непонятно, каким образом эта история нам может помочь. Леша записал адреса всех участников, спросил фамилию следователя, и мы попрощались с Галиной Алексеевной.

В машине я задумалась. А Леша озвучил мою мысль:

— Кому мог понадобиться труп?

Повернувшись к нему, предположила:

— Пьяным медикам-сатанистам?

— Ивонна… У меня иногда большие сомнения в твоей нормальности.

— А ты думаешь, что можно вырасти нормальной с бабушкой-психиатром и моим отцом?