Другое дело, что и жизнь игумена Дамаскина, давно уже ставшая неотъемлемой частью истории Валаамского монастыря, сейчас, когда переживает Валаам свое третье возрождение, так же плохо известна, как и та история, постигнуть которую стремился сам игумен Дамаскин…

Еще не достроен был Предтеченский скит, еще не выявился до конца замысел игумена привести в соответствие с небесным устроением топографию монастыря, а уже двинулись из глубины веков святые иноки, словно расслышав гул апостольского колокола, бьющегося пока только в груди Дамаскина.

Рассказывали о видении, бывшем валаамскому иноку.

Шел он по Назарьевской пустыне…

Вдруг вдали послышалось погребальное пение старого образца, гнусавое. Инок, изумленный, остановился. Было это среди белого дня. Вдали из зеленой чащи, залитой солнечным светом, показалось шествие черноризцев в два ряда. Шли они, сложив руки на груди, «образом же были пресветлы и очи имели кротости несказанной»…

Только когда шествие приблизилось к монаху, он увидел, что все черноризцы обрызганы кровью и покрыты ранами.

Там, где прошли они, трава оказалась не помятой…

К этому же времени относится первые документальные свидетельства о чудодейственной силе молитвы игумена Дамаскина.

В октябре 1860 года случилось ему быть по делам в Петербурге. Рано утром выехали на тройке с подворья. Путь лежал через Троицкий мост.

Мост – по Неве шли суда – развели, и пришлось долго ждать. Лошади озябли. Когда подняли шлагбаум, они сразу сорвались с места…

Но, о ужас! – оказалось, что шлагбаум подняли слишком рано, еще не сведены были плашкоты. Гибель казалась неминуемой. Однако, «в эту невыразимо ужасную минуту» Дамаскин не растерялся.

Он перекрестил несущихся лошадей, и тут же пристяжная поскользнулась и упала под ноги коренной. Та остановилась.

«Это было просто чудо, даже страшно и вспоминать про эту потрясающую душу картину. Подождав немного, благополучно переехали через мост, только пристяжная лошадь пострадала, потому что ее помяло».

А вот другой случай…

Произошел он 25 мая 1871 года, в день обретения главы Иоанна Крестителя.

В час пополудни игумен Дамаскин выехал на своем пароходе из монастыря на остров Вощеной. Не доехали до него вёрст восемь, как вдруг поднялся шквал. Заревел, засвистел ветер. Вода поднималась пылью, и в воздухе сразу стало темно. Острова пропали из глаз. В течение получаса переменилось четыре ветра. Шкипер растерялся, не зная, что делать…

Положение усугублялось тем, что пароход буксировал большую лодку, нагруженную рабочими. Все они кричали от испуга. Необыкновенно сильный гром с треском разрывал небо над головою. Страшные молнии освещали темную воду… Волны подымались и рвались на пароход. Шум разбушевавшейся стихии, крики людей сливались в одно.

И вот, посреди этого разгула стихии, посреди криков о помощи, игумен Дамаскин как бы на минуту погрузился в себя, потом перекрестился и начал ограждать крестным знамением все четыре стороны. Погода начала стихать и совершенно стихла…

Благополучно возвратились в монастырь.

Будучи простым иноком, семь лет провел Дамаскин в пустыни. Немало потерпел здесь от искушений бесовских…

Нередко в осенние ночи являлся к нему враг в виде исходящего из озерка с растрепанными волосами человека… Иногда враг нападал, нагоняя уныние и скуку. Молитвою и крестным знамением оборонял себя инок Дамаскин.

Молитва и крестное знамение защищали и игумена Дамаскина.

Сама его административно-хозяйственная деятельность – тоже непрерывная молитва, славящая Творца, и дивную красоту этой молитвы и доныне хранит Валаам.

«Благодарение Богу – собор наш украсился вполне; засеребрились прежде мрачные его главы и купола, и очерневшие доселе кресты его великолепно заблистали золотом! – Радостен он, когда в золоте крестов и в серебристых главах играют лучи солнечные и обливает их тихим сиянием луны, и по ним бегут светлые облака. Величественен, когда повивает их белым густым туманом и когда отражается в них синева небес. Во всех переменах времени, днем и ночью, собор прекрасен, и наполняет радостию сердца всех нас».

Это не стихотворение в прозе. Это письмо игумена Дамаскина В.М. Никитину, купцу, с помощью которого золотились кресты и серебрились купола соборного храма.

Великая тайна административно-хозяйственных успехов Дамаскина в том и состояла, что он не хитрил, не изворачивался, добывая необходимые средства, а возвышал жертвователей до своей молитвы, делал их участниками этой молитвы…

1858 год. В главном монастырском заливе, на отвесной гранитной скале противоположного от монастыря берега, вырублен футшток для производства наблюдений над уровнем воды в Ладоге.