– Что это?!

Девушки поспешили на кухню и увидели следующую картину: Вика разъяренная и раскрасневшаяся стоит у огромного стола и брезгливо, двумя пальцами держит клочок бумаги.

– Что это? – повторила свой вопрос Вика более спокойно, но не менее настойчиво и устремила испепеляющий взгляд на Элину.

Это была та самая записка Вадима. Дело в том, что Элина так ни разу даже и не прикоснулась к ней, записка полмесяца пролежала ровно на том месте, на котором ее оставил Вадик. И не то, что бы Элине было жалко ее выкидывать или, как Вике, противно к ней притрагиваться. Она не перечитывала ее, не смотрела на нее, эта бумажка просто лежала на этом столе, как будто, так и надо.

– Яяяяя. Просто. Я не знаю. Я забыла, – мямлила Эля.

– Забыла?! – Вику просто разрывало. – Что забыла? Забывала есть на протяжении полумесяца? Или вытирать со стола? Или…

– Все, хватит этого цирка! – не успела Вика договорить, как Лада выхватила у нее злосчастную записку, взяла спички с плиты и подожгла ее над раковиной.

– Что ты делаешь?! – блондинка переместила свой гнев на другую подругу.

– Заканчиваю с этим.

– Это Элина должна была сделать!

– Элина, по каким-то пока неведомым нам причинам не смогла этого сделать, ты тоже вместо этого решила устроить истерику, кто-то же должен был, в конце концов, уничтожить этот клочок бумаги.

Записка догорела. Лада открыла кран и смыла пепел с раковины.

Все! Теперь нет ничего. Тема закрыта, – невозмутимо отрезала Лада – Мы, кажется, хотели пить чай? – улыбнулась она, дабы разрядить обстановку.

– Но все же, когда девушки сели за стол, неловкое молчание уже не первый раз за этот вечер посетило их. И разорвать его как всегда отважилась только неуемная болтушка.

– Ну и как тебе здесь, как город?

– Я даже и не знаю, с тех пор… Мне все как-то одинаково. Дом, работа – больше ничего. Мы даже с Вадимом никуда не ходили. Да тут кроме этого бара и сходить-то, вроде как, некуда, а он мне, итак, осточертел.

– Да, а местные как?

– Обычно. Я ни с кем не общаюсь, на работе только приходится.

– Ну, зря ты так, городишко-то знатный… – ехидно улыбнулась Вика и сонно потянулась. – Ну что спать?

Лада, сначала было хотела что-то сказать, но потом разгадала план подруги и начала убирать со стола. Элина с равнодушным видом принялась ей помогать, но делала все как-то намеренно долго. Вика невозмутимо молчала и загадочно улыбалась.

– Стоп! – все-таки оживилась Элина. – Что это? Ты просто сказала это и все, спать? Что это за интриги, в чем смысл?

– Так-так-так, смотрю нашей безразличной ко всему, вдруг стало интересно?

– Да я так просто. Ты же явно что-то хотела рассказать?

– Ну, не более явно, чем ты теперь хочешь это узнать? – не успокаивалась Вика.

Да, не хочу я ничего узнавать. Просто, ты же хотела что-то рассказать, а я поддерживаю разговор. Банальная вежливость.

– Ну, раз ты не хочешь. Все устали, что ж я тут буду мучить вас никому не нужными байками. Спать?

– Я поняла: это очередной ваш план, только я пока не понимаю в чем смысл. Ну и что же я, по-вашему, должна сделать?

– Да ничего ты не должна, Элин успокойся. Пошли спать.

– Ну что ж. И вправду пора спать.

– Пошли?

– Пошли.

Элина резко встала и пошла к выходу. Да что ж это такое? Подруги и раньше вытворяли с ней такие штуки. Начнут говорить, что-то интересное и не договорят, смотрят, как она изводится, могли ее по нескольку дней так мучить. Но это ведь было в той жизни, а сейчас… Сейчас она уже не та веселая девчушка и ей абсолютно безразлична эта дурацкая история об этом городе и сам этот город, и весь остальной мир. Но почему-почему-почему было так безумно интересно узнать эту историю?

Элина резко развернулась на пороге кухни.

– Я никуда не пойду, пока не услышу эту дурацкую историю. Я знаю, что вы задумали, но я не собираюсь платить вам ни танцами, ни песнями, ни прочей ерундой за эту байку, я просто не сдвинусь с этого места! – выпалила Элина, победно вскинув брови.

– Ну ладно, давай хоть присядем что ли? – спокойно предложила Вика, не снимая ехидную улыбку.

– И что? Все так просто? И никаких песен-плясок за это? – не поверила Элина

– Да. Мне достаточно того, что ты улыбнулась.

– Я?

Элина сама не заметила, как это произошло. Нет, конечно же, она улыбалась. Улыбалась, живя с Вадимом, и после того: посетителям, Денису, соседям на улице, почтальону. Но то были другие улыбки, натянутые, которые она выжимала из себя скорее из вежливости. От каждой такой улыбки, она чувствовала напряжение мышц на лице. А эта улыбка была иной, она исходила не от мозга, а от сердца, она была естественной и потому Элина даже сама не заметила, что улыбается. Никаких усилий и никакого напряжения мышц, эта улыбка была живой. Девушка поняла это, и от этого ей стало как-то странно, но копаться в себе она не хотела. Никаких вопросов! И ни одна улыбка не могла разрушить этот принцип.