Но когда Том добрался до своей квартиры, там никого не было. Он звонил Сиаре, но она не брала трубку, так что Том помчался в Хитроу. Как раз вовремя, чтобы успеть на последний рейс в Дублин.

Он поехал к ее матери, но там тоже никого не было. Том несколько часов просидел на пороге. Наконец около часа ночи к дому подъехало такси, из машины вышла Сиара, за ней – ее мать Морин. Не сказав ему ни слова, обе прошли мимо и захлопнули дверь у него перед носом. Растерянный, но непреклонный, Том решил сидеть на крыльце, пока ему не удастся поговорить с Сиарой.

Через час дверь распахнулась, и ее мать яростно прошипела:

– У тебя есть пять минут! И все! И больше никогда! Больше ты ее не увидишь! Моя дочь заслуживает кого-то получше.

Он попытался обнять Сиару, извиниться, но она только тихо сказала, что у нее выкидыш, и попросила его уйти. Том отказался, тогда Сиара с презрением посмотрела на него и выпалила, что зря переспала с ним, что это была ошибка, о которой она всегда будет жалеть.

Он вернулся в Лондон, чувствуя себя униженным и виноватым, но продолжал звонить Сиаре еще несколько месяцев. Она ни разу не ответила на его звонки.

Сиара поднялась, вырвав его из плена воспоминаний, и сказала:

– Мне нужно пойти и помочь остальным. Мы еще не закончили украшать зал. – Она помолчала, покусывая губу, потом подняла голову и нерешительно спросила: – Не могли бы мы завтра с тобой встретиться?

– Зачем?

– Я хотела бы рассказать тебе о нашем проекте и об исследовательской программе, объяснить, какие цели мы ставим. Если это покажется тебе интересным, мы хотели бы утвердить бюджет.

Том встал и пошел к камину. Он собирался объявить об этом завтра перед всеми, но Сиара заслуживала первой узнать правду.

– Я продаю Лохмор.

Сначала Сиаре показалось, что Том разыгрывает ее, как прежде.

Как-то он целое лето доказывал ей, что умеет разговаривать с коровами. Всякий раз, когда они проходили мимо пасущегося стада, он останавливался поболтать с ними и «переводил» Сиаре их беседу.

– Блю говорит, что сегодня будет дождь, но Нелли считает, что Блю несет чепуху. Что ты говоришь, Нелли? Сиара очень красивая сегодня? Согласен, я и сам это заметил.

Сиара смеялась и шутливо толкала Тома, а счастье бурлило в ее груди от того, с какой лаской он смотрел на нее, от того, что он считал ее красивой.

Но сейчас в его глазах не было ни смеха, ни ласки. Сиара почувствовала, как ее накрывает волной паники.

– Продаешь Лохмор? Ты серьезно?

Том посмотрел в окно на регулярный парк, окружавший замок, и кивнул.

– С моей работой я вряд ли смогу часто сюда приезжать, так что не имеет смысла его оставлять.

Его голос был бесстрастным, как будто продажа Лохмора была ничего не значащей формальностью.

Сиара подошла к столику, чашка танцевала и звенела у нее на блюдце, когда она наливала себе еще чаю. Ее и саму чуть не шатало от того, с какой легкостью и равнодушием он отказывался от Лохмора, но она не могла допустить, чтобы Том заметил, как она расстроилась.

Лохмор был для нее всем. Ее детство в Дублине было грустным и одиноким, а тут она чувствовала себя окруженной вниманием, и не только со стороны дедушки и бабушки – вся прислуга в Лохморе относилась к ней как к родной. И здесь она в первый раз влюбилась… В того самого мужчину, который теперь готов пустить с молотка замок ее детства. С этим мужчиной она потеряла девственность и зачала ребенка, здесь, в Лохморском лесу, который он теперь так равнодушно собирается продать.

Сиару душили гнев и страх, и она постаралась сделать глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. В конце концов ей это удалось.

– Лохмор – ваш родовой замок. Ты не можешь продать его.

Том с болью взглянул на нее, подошел к дровнице, чтобы подбросить поленьев в затухающий огонь.

– Нет смысла сохранять замок, в котором не собираешься жить.

Сиара попыталась забрать у него полено.

– Давай я, – коротко сказала она.

Она тянула полено на себя, но Том его не отпускал.

– Я вполне способен разжечь камин, – сказал он.

– Это не твоя работа. Дай мне.

– Не путай меня с моим отцом.

У них и раньше бывали такие стычки. Но тогда Том не был таким решительным, теперь в нем появилась твердость. Сиара кинула полено в огонь и отступила. На самом деле она не знала, как себя вести. Теперь он был герцогом. Она должна уважать его решения. Но она была так напугана и подавлена, что не удержалась и дала выход своему раздражению:

– Ты сейчас загасишь весь огонь, ты же его совсем завалил. Поставь поленья шалашиком.