Сколько горькой иронии было в сложившейся ситуации, как легко было провести параллели между судьбой моей предшественницы и моей. Правда, в отличие от меня, обманутой за несколько недель до свадьбы, Лиза все-таки вышла замуж. А вот мужчин мы себе выбрали одинаково неудачно. Мой возлюбленный отказался от свадьбы, когда узнал, что я больше не располагаю суммой, на которую он рассчитывал, а Лизин муж не только жил за ее счет, но и содержал любовницу с детьми. Чудовищная беспринципность. Муж Елизаветы, Алексей, по словам Ирины, и виноват в нашем с Шоном нынешнем состоянии. В пьяном угаре он нанес бывшей жене и ее приемному ребенку смертельные увечья. Я было испугалась за нашу безопасность, но этот тип, оказывается, в тюрьме. Слава Арису, или местному божеству!

Шон не мог скрыть удовольствия оттого, что является почти-почти совсем законным приемным сыном Лизы, то есть, теперь моим. Он быстро осваивался с языком и уже почти не переспрашивал, но в его глазах стоял немой вопрос, соглашусь ли я, баронесса фон Риштар, аристократка и магичка, принять его как сына.

— Там, в твоем мире, у тебя были дети? — Вопрос Ирины немного озадачил.

— Нет конечно, я не была замужем! Хотя у магичек свободы больше, но я из аристократического рода, поэтому — нет.

— Это и хорошо и плохо, — Ирина выдержала драматическую паузу и продолжила, — наверно, это все же плохо, потому что Шон будет единственным твоим ребенком, прости за скверную новость, но моя подруга была бесплодна.

Не скажу, что сильно удивилась, в моем энергетическом теле были разреженные места, почти пробоины, не связанные с ранением. Я не целитель и распознать причину не смогла. Нас в Академии учили, как оказывать первую помощь себе или коллеге при физическом ранении или магическом истощении, но не более того. А мне и этого было не дано, слишком мал был резерв, практику я проходила увешанная артефактами-накопителями, которые “любезно” заряжали своей силой желающие воспользоваться моими лекциями или артефактами, усиливающими память. Артефакты эти я научилась делать из практически любого подручного материала, был бы твердым и держал магию. Начертательная магия — очень полезный навык для магички, которая даже подол платья почистить не может, не заработав магического обнуления.

— Не расстраивайся ты так, — Ирина успокаивающе потрепала меня по коленке, — возраст для беременности все равно критический, а уж после ранения шансов стало в разы меньше.

— Мне двадцать восемь лет, рожай да рожай, но мне этого не надо. — Подруга подняла одну бровь.

— Эмилия, в этом теле тебе почти тридцать семь.

— Сколько?! — Ошеломительная информация не хотела усваиваться усталым от впечатлений мозгом, я же видела себя в зеркале и возрастных изменений не заметила, понятно, что не в лучшей форме, но не тридцать же семь…

— Мы с Лизкой состоятельные женщины, уходом за собой не пренебрегали, — я все еще хлопала глазами, — не расстраивайся, по нашим меркам ты шикарная женщина, красивая, холеная и зрелая. Кстати, вполне здоровая, если не считать бесплодия и ранения. — Эту информацию надо переварить, мда.

— А сколько здесь продолжительность жизни?

— Лет сорок — сорок пять мы с тобой еще протянем, — смех женщины был немного грустным, — завидую Лизке, так помолодела, эх… — Ирина позволила себе потянуться. Именно так, позволила себе быть раскованной, я отчетливо это увидела, стало быть, она принимает нас за своих, что приятно, но радоваться не получалось, потому что нехитрые подсчеты показывали — светоносная дева украла у меня около тридцати лет жизни. Там, дома, минимум сто лет мне были обеспечены даже при минимальном резерве, а тут каких-то семьдесят пять.

Шон, дотянулся до моей руки и погладил ласково, он-то в курсе, сколько живут маги. Я благодарно улыбнулась, отметив, что малыш стал выглядеть получше. Мучнистая бледность отступила, веснушки уже не выделялись так контрастно, губы порозовели, в глазах появился блеск. Его аура уплотнилась, стала насыщенней, выздоровление идет полным ходом.

— Шон, давай попробуем сесть, а? — неожиданное предложение парня явно заинтересовало, — надоело, все время лежать верно?

Ирина выгнула бровь, обозначая сомнение, а потом включилась в эксперимент, ловко приподняв изголовье кровати. Шон сидел уверенно, это хорошо, силы возвращаются.

— Ребро совсем не болит, — ответил он на мой немой вопрос, — ноет немного, и чешется под повязкой.

— Чешется, потому что заживает, — включилась в разговор Ирина, и уже обращаясь ко мне, недоверчиво-заинтересованным тоном, — ты его магией лечила?

— Знаешь, неуверена, что лечила, я ведь не умею толком ничего в целительстве, не мой уровень. Рану видела, трещину в ребре, легкое как будто дряблое. Сила сама лилась в рану, никогда и ничего подобного со мной не случалось. Было такое чувство, что я и не делаю ничего.

— А других лечить сможешь?

— Рано говорить, я магии совсем не чувствую.

— А какая магия у вас была раньше леди? — это Шон не утерпел и включился в разговор. На простонародном арашском наречии.

— Шон, привыкай говорить на местном, русском языке, Ирина не понимает, это невежливо. — Ребенок важно кивнул и старательно повторил вопрос, но Ирина не дала мне ответить:

— Так дело не пойдет! Какой Шон? Какая леди? Ребят, вы теперь земляне, документы у вас есть, очень много людей в нашем городе знают Елизавету Варнаеву. А Дмитрий? Он жил в детском доме и выигрывал олимпиады, его тоже многие знают. Вам ведь как ни крути, придется жить их жизнью. Про иномирность вашу никто не должен знать! Никто! В нашем мире магии нет и точка! Заикнетесь про это — будет, мягко говоря, неприятно. Тебе Лиза лучше забыть о своей магии на ближайшее время. Одна ошибка — и мы не сможем довести усыновление до конца.