— Значит, не судьба он ее был. Значит, он судьба той, к которой ушел, и это первая женщина сначала прихватила не свое, потом удержать не смогла.

— Да, ну, тетя Наста, ерунда получается. Ушел мужик — значит, другая его выбрала, а ты слабая или не его судьба, поэтому сиди и молчи в тряпочку. Или устраивай скандалы и силой возвращай. Не согласна я с этим.

— Нет, Галя, ты не так поняла, или это я объяснить не умею. Сердцем понимаю, как надо, а словами выразить не получается, — старушка поправила скатерку, переставила тарелку и посмотрела на девушку. — Вот я не знаю, как вы с мужем жили, не видела его и вашу жизнь, но смотрю на тебя и сердцем вижу, что твой это мужчина. В тебе же волчья кровь, такие, как ты, с нелюбимыми не живут и детей не рожают.

— Не помогла волчья кровь, — усмехнулась Татьяна. — Значит, та больше любит или в ней, может быть, тоже есть волчья кровь? Если бы мой муж был оборотнем, то можно было бы сказать, что он встретил свою истинную пару, поэтому я оказалась лишней.

— Про оборотней много сказок ходит, — тетка Наста, хитро прищурившись, сложила руки на груди. — А я от прабабки слышала, а та — от своей подруги, которая с оборотнем слюбилась, так что мое знание — верное! Были у оборотней истинные пары, это верно. Только пару выбирал не оборотень, а оборотница.

— Как это? — растерялась Таня.

— А просто — кобель, он же в любом обличье кобель, хоть на двух, хоть на четырех и мозг у них регулярно с кровью в другое место перетекает, и на женщин они с одной целью смотрят — в постель затащить. Поэтому природа и предусмотрела, что самцы петушатся, ухаживают, уговаривают самочку, чтобы она выбрала именно его, а не другого такого же гоголя. Женщины одной головой выбирают, не на час дружка, не на ночь, а на всю жизнь, отца детям, деда внукам, поэтому и выбор делают умом и сердцем. Вот для оборотней природа и сделала так, что мужика волчьего может в разное время тянуть к разным женщинам, но только та его пара, кто выберет его отцом своего ребенка и забеременеет.

— Но как же? Я… читала! Волк учует свою истинную пару и больше ни одна волчи… женщина его не интересует.

— Не все йогурты одинаково полезны! — глубокомысленно заявила Настасья. — Не всё, что в книгах пишут, является истиной. Один кто-то придумал, второй подхватил, третий поддержал и готово — пошла кривда по земле гулять. Время прошло, ушли, те, кто правду помнил и все думают, что всегда по-кривдиному и было.

Татьяна смотрела на старушку во все глаза, пытаясь осмыслить то, что только что услышала.

— А как же, вы рассказывали, человеческие девушки беременели от оборотней? Они же не могут быть его истинной парой?

— Так я же тебе уже час объясняю, а ты никак не поймешь! Не мужик выбор делает, а женщина! Не всегда осознанно, иногда умом не успевает понять, а душа и сердце уже все поняли и приняли. Понравилась оборотню девка, уговорил он ее на постель — помиловались и разошлись. А ответила девка сердцем, полюбила — забеременела.

Нет, то, что говорит тетя Наста немыслимо. Невозможно.

Татьяна растерянно смотрела на невозмутимую старушку.

— Что, удивила тебя? Много бабушка про них рассказывала, вместо сказок на ночь, я не все и помню. Ладно, хватит из пустого в порожнее переливать, пошли в дом, время глянем, не опоздать бы в кино!

Больше к разговору об оборотнях они не возвращались. Тане очень хотелось бы узнать еще что-нибудь, но напрямую спрашивать она боялась, а сама Настасья разговор не поднимала.

Кошка окончательно переселилась к козам, и Таня изредка видела ее издали, курам было все равно, козы неодобрительно потряхивали головами и к дому больше не приближались.

— Галь, а пойдем за березовым соком? — утром предложила старушка. — Завтра Мария приедет, угостим, и сами полакомимся.

— Пойдем, — легко согласилась девушка. — А далеко?

— Да нет, вон, — тетя Наста махнула рукой на восход. — Там целый колок березовый. Возьмем коловорот, у меня есть, вару садового, дырки потом замазать, трубочек, Марья мне привозила и пару бидончиков.

Татьяна переоделась и вышла, вся в нетерпении — в лес пойдем!

— Э, нет, так не годится, — неодобрительно покачала головой старушка. — Ты ж потом не отстираешь, нам через поле идти, по пашне. Подтяни гачи и в сапоги их заправь, а то все извазюкаешь. И вообще, сними новое, у меня есть штаны и куртка лыжные, лучше их надень.

Сама Настасья была в потертых просторных штанах и куртке поверх рыжей, видавшей виды, кофты.

— Вот, другое дело! — с удовольствием осмотрела полученный результат. — Хоть вблизи, хоть издали — деревенская тетка! Тепло, удобно и испачкать не жалко. Платок еще повяжи, а то в уши надует.

Идти через пашню было на самом деле непросто. Жирная вязкая земля налипала на сапоги, ноги становились неподъемные, приходилось останавливаться и счищать комья предусмотрительно захваченными Настасьей палочками.