Кроссовки подошли.

— Еще в девяносто восьмом урвала, — делилась хозяйка. — Все лежат и лежат. Галька не едет и, наверное, уже и не приедет. Дочь это моя. Уехала на Север, да и прижилась там. В отпуск они по морям ездят, к матери некогда завернуть. Бери, тебе нужнее.

— Спасибо, баба Маша! А пятерки хватит ли?

— Хватит! — решительно отрубила хозяйка, и принялась сгребать добро назад в сундук. — Я за мытье полов восемь получаю. В месяц.

— Сколько? — поразилась Таня. — Но как же прожить на такие деньги?

— Ничего, я одна, мне хватает, — отмахнулась женщина. — Еще дворником на полставки, огород свой, не бедствую. Вот у кого дети, тем сильно крутиться приходится, чтобы концы с концами свести. Ты разбирайся, а я пойду Найде вынесу.

Таня сложила свою одежду в сумку. Посмотрела на ботинки, повертела их и решительно отставила. Куда они ей? За версту видно, что вещь дорогая, а она собиралась стать незаметной и ни в чем не выделяться.

— Заболела Найда-то, — озабоченно проговорила баба Маша. — Не ест, сидит в будке и не вылазит. Если до завтрева не отойдет, придется водкой напоить. Жалко, хорошая собака-то и молодая совсем — второй год ей только.

Татьяна промолчала. Как ей объяснить хозяйке, что дело не в болезни и не в соседском Ваське, а в ней, в Тане? Чует собака волчицу, вот и спасается, как может. Уедет Таня, «выздоровеет» и собака.

— Ты далеко едешь-то? — поинтересовалась баба Маша. — К родне или бежишь от кого?

— Что, так заметно? — вздохнула девушка.

— Одета ты богато, деньги есть, а на перекладных. Ясно, не по своей воле, нужда какая-то гонит. Из-за мужика?

Таня кивнула.

— Изменил?

Таня еще раз кивнула.

— Вот же гад, какой, — возмутилась женщина. — Такую красавицу на кого-то променял! Вы расписаны?

— Таня, роняя слезы, опять кивнула, не в силах говорить.

— Не плачь, не стоит он того! Все мужики одинаковы, помашет какая юбкой, они и рады. Давно живете?

— Пятый год, — всхлипнула девушка, слезы горохом покатились по щекам.

— Нашла из-за кого реветь! На-ка, вытрись, — баба Маша протянула полотенчико. — Не порть себе нервы, врачи говорят, они не восстанавливаются. А от нервов и все болезни. Ну, нашел другую, да и хрен с ним! Еще неизвестно, кому больше повезло — тебе или той прошмандовке, которая женатого увела. На чужом-то горе, счастья не построишь, отольются ей твои слезы! У меня тут наливочка есть, малиновая. Сейчас хлопнем с тобой по стопочке и все беды, как рукой снимет!

— Нет, спасибо! Я не буду пить. Нельзя мне, — проговорила Таня, успокаиваясь.

— Болеешь? — насторожилась хозяйка и наклонилась ближе, всматриваясь в лицо гостьи. — А ты часом, не беременная ли?

Таня секунду поколебалась и кивнула.

— Ах ты, господи, — всплеснула руками баба Маша. — Ах, он, кобель блохастый! Беременную законную жену из дома выгнал??!

— Нет, — помотала головой Таня. — Я сама ушла. Он не знает про ребенка. Просто… Просто привел другую и живет с ней в нашем доме, а меня выселил в дом своей матери и запретил подходить и к нему и к нашему дому.

— Вот же паразит! — баба Маша горестно показала головой. Ну, тебе нельзя, а я выпью. Чтоб ему там пусто было, кобелюке! И куда ты теперь?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Мне надо уехать подальше, чтобы не нашли.

— Как это — «не знаю»? Беременная едешь, куда глаза глядят? Муж-то богатый?

Таня кивнула.

— Раз богатый, значит, привык, чтобы все по его было. А ты законная жена, поди, на тебе и имущество, какое значится, — женщина задумалась. — Обязательно он тебя искать станет, а раз деньги есть, то рано или поздно найдет. Ты приметная, хоть и переоделась, а все равно видно — не из деревни ты, больно ухоженная. Не спрячешься.

— Что же делать? — глухо ответила Татьяна. — Ребенка отберет…

— Ну, уж нет! — баба Маша решительно поднялась. — Я вот чего придумала, есть у меня тетка, в Голышево живет. Это деревенька на три человека, пятьдесят километров отсюда. Туда ни дорог нормальных, ни электричек нет. Тетка Настасья баба хорошая, она не обидит. Сейчас схожу к Мирону, пока он спать не лег, попрошу завтра отвезти нас к тетке. Гостинцев ей купим, поживешь у нее пока.

— Но…

— И не спорь! Тебя ведь, наверное, хватились уже?

Татьяна мотнула головой.

— Вот и я уверена, что хватились. Поэтому тебе надо спрятаться так, чтобы и духу твоего они не учуяли.

Татьяна испуганно посмотрела на хозяйку — неужели, узнала? Но как? Но потом успокоилась, поняв, что это просто фраза.

— Ты последним автобусом приехала, тебя и не видал почти никто. Скажу, Галька моя приехала на день. Проведать. И тетку навестим. Галю-то здесь последний раз девчонкой видели, уж и не вспомнит никто, какая она. А ты сегодня спи, завтра я на базар да по магазинам сбегаю, куплю одежды тебе, да гостинцев Настасье, а вечером и поедем.