Голова заболела и закружилась.

— Что вы…

Из-за нахлынувшей волны вода попала в рот — я захлебнулась. Происходящее внезапно стало напоминать кошмарное сновиденье с трагичным итогом — моей смертью.

Перед глазами заметались отрывки воспоминаний — приятные и болезненные, унизительные и вдохновляющие. Вслед за болью нахлынула тошнота. Колени стали подгибаться, а я медленно, но верно уходила под воду.

И вдруг все прекратилось, и ладонь существа исчезла с моей головы. Морская женщина что-то прошипела, словно ругаясь, и мертвой хваткой вцепилась в мое запястье, будто в руку надоевшей куклы, потащив меня ближе к берегу.

Легкие разрывались. Я нахлебалась воды.

Хватка ослабла. Мне стремительно и нетерпеливо протянули жемчужину.

Мокрая и дрожащая, я взяла ее, и в тот же миг реальность пронзил отдаленный звон колокола, идущий со стороны берега.

О нет, сейчас все проснутся!

— Спасибо, — прохрипела я.

Женщина что-то прошипела в ответ — из-за ее невыразительного лица и грубого голоса казалось, будто она ругается. Меня окатило водой, когда существо нырнуло в море, на миг явив полупрозрачный плавник на конце хвоста, мелькнувшего в воздухе.

Всего несколько секунд, и морские люди исчезли, а звон и не думал прекращаться, громко возвещая о свершившемся на весь особняк.

Так, потом буду предаваться размышлениям — я все еще голая! Скорее к берегу, мне срочно необходима одежда.

Ну и приключение…

Жемчужина грела ладонь.

Наверное, дело не только в ее стоимости. Скорее всего, даже продавать ее не стану, буду хранить, ведь жалко лишаться подобной редкости. В какой-то степени мне просто захотелось оказаться правой. Но кажется, что-то пошло не так.

Что она делала, когда положила ладонь на мою голову? Это было так похоже… Похоже на ощущения после удара головой в тот день на лекции у ректора. Я ведь едва не потеряла сознание прямо в воде!

Наконец-то выбравшись на берег, я кинулась к своим вещам. Дрожащими руками надела нижнее белье и юбку с блузой, постоянно оглядываясь на особняк. Мне казалось, что еще немного, и с его стороны кто-то появится.

— Морской народ не обладают магией, но некоторые из них менталисты. Поэтому тебе стало плохо, — произнес мужской голос.

Я обернулась. Он невозмутимо стоял у камня, на котором я сидела днем. Серьезный, но наглый.

— Как давно ты здесь? — разозлившись, спросила я. Хотя мы оба знали, что мой вопрос скорее означал: «Ты все видел?»

— Я отвернулся в нужное время, — оправдывался Рик.

— Отвернулся, значит… — гневно пробормотала я и, скрипя зубами, кинулась к особняку.

За спиной послышались ускоряющиеся шаги — он меня догонял.

— Я лишь наблюдал за испытанием. — В его голосе не звучало и капли раскаяния.

С одной стороны, это было верно — приглядывать за участницами, но… Он лгал. Я чувствовала это. Возможно, мое тело его не интересовало, но и закрыть глаза он не пытался.

Я остановилась и развернулась, столкнувшись с Риком лицом к лицу. Ладони горели, словно требовали прибегнуть к рукоприкладству.

— Давай я напою тебя слабительным, а потом скажу, что это ради твоего же блага. Как тебе идея? — со злой иронией спросила я.

Рик молчал.

— Ладно, извини. Я обернулся лишь раз. Извини, Эльза. — Он примирительно поднял руки. Было даже странно видеть извиняющимся этого взрослого мужчину.

— Это вопрос уважения, Рик. Мои воля и желания — что-то второстепенное для вас и для тебя в частности. Похищение, проникновение ночью в покои и тайные прикосновения, появление, когда заблагорассудится, и это дурацкая иллюзия. С меня хватит! Это ненормально! — В какой-то момент я почувствовала себя истеричкой, но мой голос не срывался на высокие ноты — оставался твердым, уверенным, решительным.

Для кого-то все случившееся на отборе мелочь. Для других происходившее со мной в приюте полностью моя вина. И лишь для некоторых людей обостренное чувство справедливости и ненависть к игнорированию моих решений и желаний что-то само собой разумеющееся.

Вновь развернувшись к особняку, я внезапно оказалась меж двух огней. Прямо передо мной, в отдалении, стоял Бенедикт. И он все слышал.

Я не могла разорвать договора с ним, но безвыходное положение никак не влияло на мою злость. Ректор вел себя не лучше, чем Рик.

Эти двое постоянно подавляли мою волю. Я не хотела молчать, пусть это и грозило проблемами.

Я помчалась к особняку, желая обогнуть ректора и как можно быстрее добраться до покоев. Мне необходимо было успокоиться, вернуть трезвость ума. Но голос Бенедикта застал меня врасплох: