«То-то ты сразу же попыталась убить того, кто забрал тебя оттуда, – хмыкнул я и добавил. – При этом уже третий раз пытаешься убить, а Мелли чуть не умерла ещё в шахте. Я этого не забыл, так что прошу, будь поаккуратнее с людьми».

« Я уже поняла, но это будет нелегко. Главное, чтобы они пока меня не трогали, так как мне придётся сконцентрироваться и ослабить своё магическое поле, – вздохнула Акадия. – Давненько мне не приходилось так делать, но я справлюсь».

«Ну что, начнём?» – спросил я у посоха, а потом услышал голос.

– Можно, я буду первой? – спросила Фуюми, схватившись за чёрную поверхность древнего артефакта.

Не успели мы с Акадией удивиться, как заметили, что Совесть аккуратно оттолкнула ручку ребёнка от артефакта. До этого все так и стояли, как вкопанные, а после этого, так вообще как будто превратились в статуи.

«Я уже думала, что мне не избежать печальной участи быть отданной злому троллю, – вздохнула Акадия. – Ах-х-х, как бы это было ужасно».

«Нечего тут драмы разводить. Пока моя ангельская Совесть рядом, можно ни о чём не беспокоиться», – уверенно ответил я, заставив артефакт лишь фыркнуть.

Хотя у самого сердце стучало, как сумасшедшее, ведь посох ещё не успел полностью подавить негативное поле энергии, которое могло убить девочку чуть ли не моментально. Но главное сделано, вопрос с Акадией урегулирован, а это значит, что у меня появилась дополнительная сила, правда опасная и для меня.

Вроде понемногу начал успокаиваться, но думаю, что ту дело не только в Совести. Полагаю, что «везунчики», а также другие достижения и артефакты, прибавляющие мне удачу, сыграли свою роль.

– Ух, ты! Ещё одна фея! – воскликнула Фуюми, даже не поняв, что чуть не умерла. – А почему она не показывается целиком? А она такая же красивая, как Мелли? Какая у неё красивая одежда.

С другой стороны, я не видел Фуюми такой радостной. Та апатия, которая давила на неё, ослабляет свою хватку, постепенно выпуская ребёнка из своих цепких объятий. Пусть она и не ушла полностью, но всё же состояние девочки улучшилось. Душевные раны лечить труднее всего, и магия Жизни с ними не справится.

– Она пока не хочет никому показываться, – улыбнувшись, ответил я. – Я думаю, что она настолько красивая, что мне придётся защищать мою фею от многочисленных рыцарей, который захотят попросить её руки.

– Но как они могут, если у неё есть ты? – спросила она, заставив меня поперхнуться. Вот уж не думал, что буду бегать за собственной Совестью. Может тебе цветочки подарить, Совесть? Обойдёшься, говоришь? А если я скажу, что они являются ценными алхимическими ингредиентами? Говоришь подарить два, три, а точнее четыре и ещё один чуть раньше? Хе-хе-хе, так и сделаю.

– Думаю, что это не совсем та тема, которую стоит обсуждать. Сперва тебе нужно вырасти, – ответил я, так как ещё предстояло исцелять неугомонную девчушку.

– Так нечестно, – надула губки Фуюми, а потом вдруг засияла от пришедшей в голову мысли. – Вот я вырасту и стану ещё красивее, чем фея.

– Да кто же будет спорить, – продолжал улыбаться я. – А сейчас ещё раз медленно и аккуратно возьмись за посох.

«Готова?» – спросил я у Акадии.

«Да, я гот…» – не успела ответить она, а её опередил звонкий детский голосок.

– Так? – спросила девочка, сразу же схватившись за артефакт. Я так и почувствовал, как Совесть ударила себя ладонью по лбу и провела ей по лицу. Да, у меня сейчас были схожие эмоции. Дети, что с них взять.

– Так, – глубоко вздохнув, кивнул я.

«Акадия, поглощай энергию, только медленно, – сказал я и добавил. – Ты ведь молоденькая девушка, но не ребёнок же».

«Нет, не ребёнок, – усмехнулась девушка-артефакт и уже с каким-то странным чувством добавила. – Я давно не видела детей. И ты знаешь, мне они нравятся. Я бы даже хотела подержать эту девочку на руках и обнять, если бы могла. Да ты посмотри, на неё без слёз не глянешь».

«Ты меня удивляешь, – ответил я. – Как-то тяжеловато мне с детьми. Я до сих пор не могу представить себя отцом».

«Хи-хи, это пройдёт. Помню, Громхольд говорил сперва нечто подобное, но потом он души не чаял сперва в детях, потом во внуках, правнуках, праправнуках, а потом о нём забыли, и родственные чувства как-то поугасли, – настроение девушки сменилось с радостного на грустное. – Вот тогда-то он полностью погрузился в исследования, да так в них и сидит».

«А он ещё жив?» – удивлённо спросил я.