Здесь, конечно, царили чистота и порядок.

Велев чувствовать себя как дома, хозяин комнаты сложил принесенные с собой книги на стол, коротко, но жарко поцеловал меня на прощание и умчался. Ему предстояло собрать студентов вместе с моделями, погрузить в выделенный Зоринкой автобус и сопроводить на полигон, расположенный немного в стороне от Беряны в целом и университета в частности.

Я некоторое время прилежно посвятила чтению, оценив удобство кресла, которым Май наверняка пользовался очень часто. Но потом это дело наскучило, бьющая ключом энергия требовала выхода, и я решила сменить разминку для ума разминкой всего остального. А именно — навести порядок в гостиной, хотя бы его видимость. Хотя бы вымыть пол и посуду: мысли о полной раковине вызывали нервную чесотку и не давали спокойно жить.

К счастью, все нужное для уборки нашлось быстро. Имелись и швабра, и тряпка, и ведро, и даже бутыль жидкого мыла. Не знаю, чем именно были оставлены те пятна пугающего вида, но отмылись как миленькие и даже не разъели мои руки и орудия труда.

Когда раздался стук в дверь, я как раз, ужасно довольная собой, «громила остатки отступающей вражеской армии», то есть драила последнюю кружку с вековым темным налетом от чая. Так и пошла встречать гостей, с кружкой в одной руке.

— Здравствуй… Майя, — неуверенно проговорил стоящий на пороге аспирант. Второй, который светловолосый.

— Привет, — благодушно кивнула я. — Тебя Горан за мной прислал? Заходи, я сейчас.

— Ты еще не готова? — нахмурился Вук, но порог переступил.

— Сейчас, посуду домою, — отмахнулась я и крикнула из гостиной: — Ты так и будешь в прихожей топтаться?

— Какую посуду? — с искренним недоумением уточнил он, все-таки проходя в комнату. — Тебя разве учитель Недич не предупредил, что ты понадобишься?

— Предупредил, — насмешливо согласилась я. — Но твоего руководителя не утянет подождать еще пару минут.

Кажется, аспирант был со мной не согласен, но спорить не стал. Меня так и подмывало из хулиганских соображений повозиться подольше и проверить, насколько хватит терпения у молодого человека, но совесть победила. В конце концов, там на самом деле ждал Стевич.

Как показала практика, могла не спешить, а спокойно закончить уборку и, может быть, даже почитать, потому что Горану было не до меня. В просторной светлой лаборатории — явно совсем другой, не похожей на ту, в которой я «родилась», — профессор со вторым аспирантом собирал на массивном широком столе с каменной столешницей какой-то монструозный агрегат.

— Я привел проект… Майю, — сообщил Вук, покосившись на меня. Очень захотелось показать ему язык, но я сдержалась.

— Хорошо. Иди сюда, подержи вот здесь, — поспешил Горан приставить к делу второго аспиранта.

— А я? — возмутилась тут же.

— Займись чем-нибудь! — отмахнулся Стевич, кажется, не вникая в вопрос и совершенно не оценивая возможных последствий. Я пожала плечами и отправилась послушно выполнять распоряжение старшего.

Первым на моем пути обнаружился стол с химической посудой и какими-то реактивами в разноцветных стеклянных пузырях с притертыми пробками. Надписанные на них названия ничего мне не говорили, да и интерес к ним я потеряла почти сразу, стоило взгляду зацепиться за несколько разложенных на подставках стеклянных шариков. Точнее, это мне в первый момент показалось, что они стеклянные и лежат, а потом дошло: они из того самого уника!

Внутри двух шаров поменьше содержались жидкости — маслянисто-желтая и угольно-черная, в одном я рассмотрела серебристые гранулы какого-то металла, еще в одном уверенно опознала ртуть, а в паре находились непонятные порошки разных оттенков белого. А еще пара оказалась совершенно пустой. К одному из таких шариков мои руки и потянулись. В здравом уме я бы, конечно, хватать опасные химикаты не стала, а тут — такая возможность занять себя и удовлетворить любопытство!

Ощущение было совершенно волшебным. Шарик парил над ладонью, при этом я чувствовала его небольшой вес — как будто сам воздух пружинил. После нескольких неудачных попыток удалось зажать верткий шарик обеими руками и наконец пощупать его. Стекло как стекло, даже обидно.

Падая с достаточной (около метра) высоты на стол, шар легко стукался о его поверхность. Выяснять пределы прочности своей игрушки я не стала, хотя было очень любопытно, бьется она или нет. А еще — совершенно непонятно, как внутрь монолитных шаров попало их содержимое. Никаких отверстий ни в пустых, ни в полных сосудах я не нашла.

— Детский сад, — отвлек меня от развлечения ворчливый голос Стевича. — Дитятко, может, тебе воздушный шарик подарить?

— Подари. Кажется, я их люблю, — легко согласилась я. — Горан, а как содержимое попадает в эти сосуды, они же сплошные?

— Магия, — коротко ответил он.

Потом посчитал это объяснение недостаточным, взял первый попавшийся пузырек и, строго глянув на шар, сунул в него руку вместе с предметом, не встречая сопротивления.

— Ух ты, здорово! — искренне восхитилась я, наблюдая, как пальцы мужчины проходят сквозь похожий на стекло уник. — Вот это я понимаю — волшебство!

— Это не волшебство, это элементарно, — поморщился он. — Легчайшее зеленое воздействие, доступное любому дилетанту.

— Правда?! Объясни! — с надеждой уставилась на него.