— Пять коров! Облезет, шкура чешуйчатая!

Ее замечание было единственным, что нарушило затянувшуюся паузу. Под перекрестием множества взглядов я принялась неуверенно переминаться с ноги на ногу. Ну и что все так на меня смотрят? Чего от меня ждут?

— Оливия, — первым не выдержал мой отец, видимо, поняв, что я намерена молчать до последнего, — так как? Ты принимаешь предложение Элдена?

— Оливия, — перебил его Дэниель, — я понимаю, что ты имеешь ко мне большие счеты. Но клянусь! Я изменился. И сделаю все, лишь бы ты простила меня и научилась верить.

— Какие такие счеты могут быть у моей дочери к вам? — встрепенулся отец и грозно сдвинул брови.

Дэниель шумно вздохнул, набрав полную грудь воздуха. Открыл было рот, видимо желая покаяться во всех грехах.

— Я запрещаю тебе! — взвился Арген. — Дэниель, ты слышишь? Запрещаю говорить! Дай мне исправить все, что ты натворил!

Дэниель от сурового окрика вздрогнул, словно от удара. Взмахнул рукой — и давно сформировавшееся заклятие отправилось в полет.

В недолгий, правда. Почти сразу багровые искры ударились в синеватую стену, возникшую перед Артеном. Ректор магической академии заиграл желваками. В свою очередь вздел руку, направив ее на строптивого отрока.

— Пожалуй, не стоит вставать между двумя рассерженными магами, — пробормотал Элден. Без спроса подхватил меня под локоть и оттащил на несколько шагов назад.

Верина тоже действовала без промедления. Со скоростью, которую трудно было ожидать от степенной женщины, она отскочила прочь, не забыв потащить за собой моего отца.

— Но… — запротестовал тот, силясь выдернуть руку из ее хватки. — Я ничего не понимаю!.. И хочу во всем разобраться!

— А вот я, сдается, уже понял, откуда ветер дует, — буркнул себе под нос Элден. Нагнулся ко мне и вкрадчиво шепнул на ухо: — Полагаю, последние дни вам скучать не приходилось. Не так ли?

Какой-то он слишком догадливый. И слишком начитанный. И слишком спокойный в такой ситуации.

И вообще, слишком не такой, каким должен быть обычный человек.

Но в следующее мгновение произошло такое, отчего даже невозмутимый Элден переменился в лице.

Воздух промеж Дэниелем и Артеном, застывшими в напряженных позах друг против друга, засиял ярчайшим голубым светом, как будто ожил невидимый амулет связи. Или же словно взошло новое солнце — маленькое, но чрезвычайно яркое.

Я едва не вскрикнула от нестерпимой рези в глазах, торопливо зажмурилась и закрыла лицо обеими руками. Эдак и ослепнуть можно.

Судя по дружным восклицаниям, остальным пришлось не слаще.

— Ничего себе! — услышала я голос Элдена, на которого посмотреть не могла при всем желании. — Впервые вижу активацию энергетического кристалла.

Чего?

Другими словами, кто-то сейчас строит телепорт? Нет, я знала, конечно, что это возможно. Вон и Артен накануне говорил о них, когда пытался убедить Дэниеля солгать моему отцу. Но не слишком ли много гостей за одно утро? Кому я еще могла понадобиться?

Неожиданная догадка заставила меня подскочить на месте. О нет, только бы я ошиблась!

Раздался тихий хлопок. Видимо, прокол в пространстве окончательно оформился. И я рискнула посмотреть, что же, собственно, происходит, готовая в любой момент опять зажмуриться.

Как раз ровно между Артеном и Дэниелем стоял незнакомый мне мужчина. Седовласый, в строгом черном камзоле, он держал в руках трость с массивным серебряным навершием.

— Георг? — изумленно спросил Артен. — А ты-то что здесь забыл?

Я гулко сглотнула. Помнится, именно такое имя носит главный камергер его величества Рауля Ашбера. Стало быть, мои наихудшие подозрения сбываются.

Мужчина тем временем одарил Артена тяжелым высокомерным взглядом. Затем демонстративно откашлялся и спросил хорошо поставленным голосом:

— Присутствует ли здесь Оливия Ройс?

— А… ага, — слабо пискнула я.

Мужчина опять откашлялся. Затем несколько раз ударил тростью по земле и торжественно объявил:

— От имени правителя Герстана, его королевского величества Рауля Первого я уполномочен сообщить, что Оливия Ройс призывается на государственную службу.

Что?

Я потрясенно икнула при этих словах. Пошатнулась было, но Элден любезно поддержал меня под локоть.

— Что? — слабым голосом переспросил отец, стремительно бледнея. — Какую еще службу?

— Я не уполномочен обсуждать особенности контракта Оливии Ройс с посторонними личностями, — обронил Георг.

— Я не личность! — возмутился отец. Запнулся, поняв, как это прозвучало, сгоряча сплюнул на землю и поправился: — Точнее, я не посторонняя личность. Я ее отец.

Георг лишь фыркнул и еще выше задрал костлявый подбородок.