— Ох, только не это!

Верина выдохнула это почти беззвучно, явно надеясь, что я не услышу ее. Однако я тут же развернулась к ней и сурово сдвинула брови.

— Прости, девочка моя, — покаялась женщина. — Но как бы тебе помягче сказать… Ты не стихийник. Ты не целитель. Ты, конечно, славная, но…

Это «но» камнем упало в тишине комнаты, и мое сердце пребольно сжалось от пренебрежения, проскользнувшего в голосе женщины.

— Желаешь подать на нее жалобу? — мгновенно оживился Дэниель и хищно подался вперед.

Вот ведь… нехороший человек! А соловьем пел, что больше никакого принуждения с его стороны не будет. Однако как только выдался подходящий шанс — тут же захотел им воспользоваться.

— Нет-нет! — Верина замотала головой. — Даже не надейся. Пусть живет. Два года как-нибудь выдюжим. Пусть тяжело будет, но что поделаешь.

Финальная фраза старосты стала последней каплей в чаше моего терпения. Я выскочила прочь из кухни, почувствовав, что в противном случае позорно разревусь прямо при всех. В жизни столько не плакала, как за несколько дней в этой деревне!

Остановившись на крыльце, я усиленно задышала ртом, силясь успокоиться. Слезы стояли в глазах, рискуя в любой миг политься неудержимым ручьем.

Ларс, который копошился во дворе, придирчиво изучая черенки лопат, поднял голову. Увидел меня и вновь ощерился в страшноватой улыбке. Сложил губы дудочкой, и меня передернуло от отвращения.

Тьфу ты! Теперь и с этим проблемы будут. Если Верина увидит гримасы своего мужа — беды не избежать.

В этот момент мне на плечо опустилась тяжелая рука, и сердце стремительно рухнуло в пятки. Неужели сейчас мне предстоит неприятная разборка с Вериной? Та наверняка воспылает от негодования, если узнает, что я случайно устроила стриптиз для ее муженька.

— Прости, Оливия.

При звуках этого голоса я испытала необыкновенное облегчение. Ну, то есть я совершенно не хотела разговаривать с Дэниелем. Но из двух зол сейчас он явно был меньшим.

— Я не хотел тебя обижать, — продолжал он. — Но мне всегда казалось, что ты не из тех капризных балованных девиц, которые любое справедливое замечание в свой адрес воспринимают в штыки. Знаешь, чем отличается умный человек от дурака?

— Знаниями? — предположила я, не торопясь повернуться к Дэниелю.

— Умением адекватно воспринимать критику и ошибки считать не мировой трагедией, а необходимым, пусть и неприятным опытом, — мягко ответил Дэниель. — Можно быть лучшей на курсе и поражать преподавателей точным пересказом учебников. Но даже ворона можно научить говорить. Кому нужны намертво зазубренные правила и формулировки, если понятия не имеешь, в какой ситуации их применить? Подумай, Оливия. Я предлагаю тебе уникальный шанс. Помочь перевести твои, вне всякого сомнения, весьма обширные теоретические знания в практическую сферу.

Я неохотно повернулась к магу. Он стоял, и улыбка дрожала в уголках его рта. Влажные после умывания волосы сверкали в лучах солнца, на дне зеленых как трава глаз прыгали озорные искорки.

Какая несправедливость!

— Несправедливость? — Дэниель изумленно моргнул. — Ты о чем это?

Неужели я сказала это вслух? Я была готова поклясться, что ни слова не сорвалось с моих уст.

Но Дэниель продолжал смотреть на меня внимательно и требовательно.

— Несправедливо, что ты так выглядишь, — сказала я, поняв, что в противном случае он от меня все равно не отделается.

Дэниель высоко взметнул бровь.

— Как? — спросил с удивлением.

— Ты должен быть плешивым, старым и страшным, — добавила я.

Теперь Дэниель поднял и вторую бровь, всем своим видом выражая искреннее изумление.

— Да потому что все нехорошие люди должны нести на лице печать порока! — рявкнула я, устав объяснять столь элементарную мысль. — А ты… ты… — Запнулась и совсем тихо завершила: — Слишком красив для негодяя.

Дэниель сначала приглушенно фыркнул от смеха. Затем, не удержавшись, громко расхохотался.

— Это самый оригинальный комплимент, который я когда-либо слышал, — простонал он. — Оливия, ты — чудо!

Правда, тут же опомнился и вновь придал своему лицу нарочито серьезное выражение.

— Между прочим, я вполне могу быть старым, плешивым и страшным, — с показной суровостью проговорил он. — Откуда ты знаешь, что это не так? Под мои иллюзии ни один маг заглянуть не в силах.

— Я видела твою татуировку, когда ты спал, совершенно обессиленный после перелета из Рочера, — скептически проговорила я. — В таком состоянии ты бы не сумел поддерживать никакое обманное заклятие.