– Я еду в полицию, – произнес молочник и бросился бежать к своей телеге. Он хлестнул кнутом кобылу и помчался в Хаттеруорт, оставив хозяина паба охранять тело.

Литтлджон внимательно слушал рассказ Хауорта, стараясь не пропустить ни слова. Трубка инспектора погасла, он даже забыл про виски – бокал так и остался нетронутым. Суперинтендант обладал редким даром повествователя. Житель этих мест, он хорошо знал всех действующих лиц старой истории, поэтому коротко обрисовал их характеры, как художник-график несколькими быстрыми штрихами создает образ.

– Вы прирожденный рассказчик, – заметил Литтлджон, когда Хауорт замолчал.

Они вновь набили и раскурили трубки, затем наполнили бокалы.

– Когда любишь холмы и долины, среди которых живешь, это выходит легко, – объяснил Хауорт и перешел к описанию дальнейших событий, к картине далекого прошлого, воссозданной по записям и дневникам. Его коллега снова весь обратился в слух.

Суперинтендант Пикерсгилл дослужился до поста начальника полиции Хаттеруорта благодаря поддержке тестя – выехал на его плечах. Но ему повезло не только в этом: стремительное восхождение от сержанта до суперинтенданта происходило на фоне промышленного развития района, город разрастался, занимал окрестные сельские земли.

Отставной инспектор Энтуистл был человеком острого ума. В дни его молодости полиция на местах мало что знала о научных методах расследования, но недостаток специальной подготовки с лихвой восполнялся присущим Энтуистлу здравым смыслом и проницательностью. Попавшие в руки Хауорта тетради свидетельствовали о том, что своими успехами Пикерсгилл во многом обязан старику. Благодаря Энтуистлу удалось раскрыть большинство преступлений.

На приложенных к отчетам фотографиях труп лежал в том же положении, в каком нашел его молочник: распростертым на земле лицом вниз. Высокий плотный мужчина в старой куртке, бриджах армейского покроя, черных чулках и тяжелых, подбитых гвоздями сапогах. Рядом с телом лежало ружье – обычная охотничья двустволка. Согласно полицейскому отчету, в кармане жертвы обнаружили шесть нерасстрелянных патронов, однако ружье оказалось незаряженным. Патроны марки «Или», самые дешевые, были набиты дробью, пятым номером.

В заключении полицейского врача говорилось, что смерть произошла накануне вечером, приблизительно в то время, когда на холмах слышались выстрелы. В Трикетта всадили полный заряд дроби. Стреляли в спину, с близкого расстояния. Выстрел пробил сердце и раздробил позвоночник.

Разумеется, подозрение сразу пало на Инока Сайкса. Тот бесследно исчез. Мать, с которой он жил, в последний раз видела сына утром в день охоты на куропаток, когда Инок взял на работе выходной и с ружьем отправился на болота. Судя по протоколу, женщину допрашивали долго и обстоятельно.

Дознание проводил мистер Бенджамин Баттеруорт, коронер графства, высокий худой желчный старик с красноватым лицом, густой копной белоснежных волос, белыми усами и густыми седыми бровями, которые он выразительно вскидывал и опускал, чем неизменно добивался желаемого эффекта. Серые глаза за сверкающими стеклами очков в золотой оправе смотрели пронзительно и грозно. В начале слушаний коронер отпустил несколько едких замечаний об обилии публики в зале. В военное время, сказал он, людям не подобает приходить на такие заседания ради развлечения. Лучше бы они трудились на благо государства. Мистер Баттеруорт добавил, что не потерпит и малейшего нарушения порядка. Даже беспокойного ерзанья будет достаточно, чтобы он приказал освободить зал.

Представленные полицией доказательства носили формальный характер. Пикерсгилл не сомневался, что Сайкс убил своего приятеля, и даже не просил коронера отложить разбирательство. Были заслушаны показания Сета Уигли и других свидетелей о выстрелах на закате и стычке во дворе паба в тот памятный день. Следствие признало доказанным фактом, что между бывшими друзьями возникла вражда.

– Что делали здесь, в тылу, двое крепких, здоровых мужчин двадцати с небольшим лет? – поинтересовался мистер Баттеруорт.

– Оба были опытными механиками, работали у Кросса и Хейторнтуэйта – на этом основании комиссия освободила их от военной службы, – объяснил суперинтендант.

Допросили и Мэри Тейтем, девушку, за которой прежде ухаживал Сайкс, ту, что позднее предпочла ему Трикетта. Темноволосая, тонкая как тростинка, с хорошей фигурой и пухлыми розовыми щечками, она обычно встречала каждого сияющей улыбкой, но на дознании была грустной и подавленной. Мэри встречалась с Трикеттом в минувшие выходные.

– Я не хочу расстраивать вас еще больше, – произнес мистер Баттеруорт. Очки его холодно блестели, а твердый пронизывающий взгляд ничуть не смягчился. – Но это из-за вас между двумя молодыми людьми вспыхнула неприязнь?

Свидетельница залилась слезами, но потом, немного успокоившись, ответила:

– Они поссорились из-за меня.

– Вы были раньше обручены с Сайксом и разорвали помолвку из-за Трикетта?

– Мы не были помолвлены. Просто встречались какое-то время.

– У вас возникла ссора?

– Да.

– Потому что вы отдали свои симпатии другому, верно?

– Мы разругались до того, как Джереми… мистер Трикетт пригласил меня на свидание.

– Я не хотел бы вторгаться в вашу личную жизнь без крайней необходимости, но, возможно, это важно. Ваша размолвка была лишь пустяковой ссорой влюбленных, из тех, что легко забываются, или чем-то более… существенным? Так сказать, окончательным разрывом?