В. Никитин точно подметил, что метафорой прошлого образования было бесконечное познание, покорение вершин знаний и достижение идеального состояния общества и человека [11]. Все это рухнуло. Кстати, С. Переслегин четко говорит, что тот тип отличника, который воспитывался раньше, возможен только в искусственной среде, создаваемой то ли родителями, то ли школой [5]. Искусственная среда рано или поздно рушится, и этот типаж оказывается совершенно нежизнеспособным в современной среде.

Два предложения В. Никитина заслуживают внимания. Они же присутствуют в образовательных проектах других стран. Это индивидуализация «тропинок» к знаниям, когда сам обучаемый делает выбор. И переход от передачи готовых знаний к деятельностному подходу.

Анализ образовательной элиты стран мира выявляет ряд особенностей [12]:

Деньги не являются решающим фактором: Греция и Южная Корея получают почти то же, но Южная Корея в тройке лидеров, а Греция – в конце.

Обязательными для студентов являются только 50 % курсов (в Японии и Финляндии – и для старшеклассников). Студенты также сами строят свое расписание: что изучается раньше, что потом.

Во всех странах группы «экстра» быстро развивается электронное обучение.

Частный капитал входит двумя путями. Плату за обучение вносит семья. Инвестиционные вложения через общественные ассоциации, бизнес-структуры и частных лиц. Вложение либо в людей (гранты и стипендии), либо в отдельные проекты (исследовательские, издательские, создание библиотек и серверов и т. д.).

Частный капитал играет главную роль на рынках азиатских стран. В Корее – это 80 % общего бюджета вузов, более 50 % – дошкольного, 15 % – начального и среднего образования. В Японии частные деньги занимают 50 %. 80 % азиатских учеников получают образование в частных школах. В России – 7 %, хотя частных вузов треть.

США обладают интересным опытом работы с отличниками, создавая отдельные «honors collegе». Им читаются курсы с теми же названиями, но делают это самые лучшие преподаватели. Потом оттуда же приходят и аспиранты. У нас в Киеве был такой опыт выделения групп отличников в советское время. Но он приказал долго жить по одной простой причине. Отличники сами по себе успевали хорошо. Но группы, оставшиеся без них, скатывались на полностью «троечный» уровень. То есть отличник реально учит и себя, и других, что является неверным. Наш «караван образования» идет, ориентируясь на скорость троечника.

Следует также помнить и о том, что война знаний является прообразом будущей войны, которая приходит на смену информационной войне. Речь идет об атаке на способы обработки и хранения знаний, что связано с тем, что на базе знаний принимаются все решения. Так что в образовательном комплексе есть еще одна составляющая. Перечислим другие внешние функции: подготовка элиты, удержание выгодной для себя картины мира, адаптация общества и специалиста к новым реалиям, создание наукоемкого производства.

Вот мнение военного аналитика по поводу будущей войны как войны знаний [13. – P. 156]: «В будущих конфликтах то, как каждая из сторон будет работать со своими фактами, информацией и знаниями, как добавляется ценность к существующей информации и знаниям, станет ключевой переменной для определения результата боя». Соответственно в будущем главную точку уязвимости противоположной стороны противник будет видеть именно в работниках, имеющих дело со знаниями. Кибервойна, по мнению Дж. Аркиллы и Д. Ронфельдта, направлена на то, чтобы все знать о противнике и не дать ему ничего узнать о себе [14. – P. 30].

По этой причине возрастает роль когнитивного комплекса как в экономике, так и в военном деле. Соответственно расходы на образование достаточно велики.

Образование будет постоянно нуждаться в новых предметах, новых специальностях, новых формах обучения. Этого постоянства изменений достаточно трудно достичь. Именно по этой причине право выбора на половину предметов у лидеров в образовании отдается студентам, а не вузу.

В. Преображенский увидел еще один недостаток советской системы образования [15]: «В советский период у нас возникла достаточно мощная высшая школа, которая была во многом ориентирована на подготовку „заточенного“ под конкретную функцию профессионала. В особенности это было видно по всем техническим дисциплинам. По понятным причинам, прежде всего идеологическим, мировоззренческое развитие стимулировалось мало. И, к сожалению, в 90-е годы, когда начались первые попытки реформы образования, здесь существенных сдвигов не произошло. Мы назвали большое количество учебных заведений университетами, но по-настоящему воспроизводить критически мыслящего человека не научились».

Варианты специальностей следует дополнить областями аналитического плана: информационно-аналитическая работа, стратегическое управление, стратегическое планирование. То есть набор заказов на будущие профессии должен быть существенно расширен. Этому будет помогать и резко ускорившаяся динамика окружающего мира. Но также потребуются и специальности стратегического порядка, которые пока отсутствуют даже в Европе и есть только в США.

Суммарно можно выстроить следующие стратегические рекомендации для развития образования.