– И это всё? – Тигруша презрительно фыркнула. – Подумаешь, Фофанькин! Не боюсь я никакого Фофанькина!

– И я н-не боюсь, – сказал Афоня. – Ну, м-может, самую чуточку.

Наташа, Тигруша и Афоня отправились гулять по зоопарку. Они посмотрели слонов, которые захватывали хоботом целые связки соломы и клали их в рот.

– У нас в Волшебном царстве тоже есть слоны, – заметила Тигруша. – Только они не такие, а хоботокрылые.

– Хоботокрылые? Как это?

– У ваших слонов только хобот, а у наших ещё и крылья. Вот поэтому они и хоботокрылые, – объяснил Афоня.

Потом они подошли к белым медведям, но белых медведей не увидели. Было жарко, и медведи прятались в домике.

Друзья бродили по зоопарку, смотрели орлов, горных баранов, зубров и совершенно забыли про Фофанькина. А делать этого не стоило.

Неожиданно сзади послышался топот. Наташа оглянулась и увидела большую обезьяну, стремительно приближающуюся к ним. Единственной одеждой обезьяны были красные шорты и панамка. Увидев обезьяну, Тигруша и Афоня быстро спрятались за Наташу.

Обезьяна подбежала к девочке совсем близко и уставилась на неё маленькими, глубоко посаженными глазами. Теперь, когда она была совсем рядом, можно было рассмотреть, что это и не обезьяна вовсе, а человек, но похожий на обезьяну. В этот момент обезьяночеловек вдруг сказал:

– Животных кормить не разрешается. Соблюдайте правила пользования зоопарком.

Наташа поняла, что перед ней Фофанькин! Раньше она никогда его не видела, хотя не раз слышала о Фофанькине от бабушки.

– Фофанькин! Это тот самый Фофанькин! – Тигруша выглянула из-за Наташи и с любопытством поглядела на первобытного человека. – Ку-ку! Фофанькин, я тебя не боюсь!

Взгляд маленьких глаз Фофанькина упёрся в Тигрушу.

– Звери должны сидеть в клетках! Соблюдайте правила пользования зоопарком. – Первобытный человек быстро протянул длинную мохнатую руку и попытался схватить Тигрушу. Но ловкая Тигруша отпрыгнула назад и царапнула Фофанькина когтистой лапкой.

– Фофанькин-обезьянькин! – задразнилась она. – Не поймаешь, не поймаешь!

– Тигруша, давай убежим! – попытался утихомирить свою подружку Афоня.

Но Тигруша не собиралась убегать. Она прыгала вокруг Фофанькина и дразнилась:

– Фофанькин-тараканькин! Фофанькин-обезьянькин! Поймай меня!

Услышав, что она умеет разговаривать, Фофанькин ошарашенно опустился на четвереньки и задумчиво почесал ногой затылок.

Афоня мелко-мелко задрожал и прикинулся кактусом. Отличить Афоню от кактуса могла только его родная мама, но никак не Фофанькин, который не приходился Афоне даже дальним родственником.

– Триста тридцать три тысячи восемьсот двадцать восемь! – ни с того ни с сего воскликнул Фофанькин. Это означало у него крайнюю степень изумления. Фофанькин осторожно дотронулся до уха Афони, чтобы окончательно выяснить, что это. Уши у Афони были колючие, и Фофанькин уколол палец.

– Ы-ы! – Фофанькин пришёл в бешенство и зарычал. Тут Тигруше стало не до шуток. Разъярённый питекантроп с огромными мышцами и вдобавок ловкий, как обезьяна, кого угодно мог привести в ужас. Афоня прыгал, как резиновый мячик, ускользая от Фофанькина. А Тигруша, бегавшая не так быстро, как Афоня, забралась на высоченный старый тополь, надеясь, что тут-то Фофанькину её не достать. Но питекантроп лазал по деревьям ничуть не хуже Тигруши. Цепляясь за ветки руками и ногами, он полез следом.

– Осторожно, Тигруша! – крикнул Афоня. – Спускайся!

Но Тигруша не могла спуститься, за ней карабкался питекантроп, бубня себе под нос: «Животные должны сидеть в клетках. Соблюдайте правила пользования зоопарком».

Чем выше, тем тоньше становились ветки. Тигруша боялась смотреть вниз, чтобы не сорваться. Верхушка тополя раскачивалась от ветра, а под ней раскинулся казавшийся совсем крошечным зоопарк. Тигруша слышала пыхтение Фофанькина. Она забиралась всё выше и выше, пока ветки не стали совсем тонкими и не грозили обломиться.

Фофанькин выбросил мохнатую лапу и схватил царапающуюся Тигрушу за шкирку. «Животные должны сидеть в кле…» – начал было он, но тут ветка хрустнула и обломилась.

– А-а-а-ах! – Тигруша и питекантроп полетели вниз.

У Наташи и Афони, наблюдавших за ними с земли, перехватило дыхание. Афоня закрыл глаза, чтобы не видеть, как они разобьются.

Падая, Фофанькин потерял ботинок и, ловко ухватившись пальцами ноги за ветку, повис головой вниз, не выпуская Тигрушу.

– Двести семь тысяч сто семь! – радостно пробормотал Фофанькин и улыбнулся. Улыбка у Фофанькина была довольно милой. Она даже напоминала бы человеческую, если бы не огромные зубы.

Раскачиваясь на ветке головой вниз, Фофанькин подбросил Тигрушу и, когда той уже казалось, что она вот-вот шмякнется, ловко поймал её. Вероятно, он думал, что шутит. Потом питекантроп опять подбросил Тигрушу и опять поймал. Игра так понравилась ему, что он на время забыл о своих обязанностях помощника сторожа. Он висел на ветке и подбрасывал Тигрушу, подхватывая её в самый последний миг.

Игра продолжалась бы, пока питекантроп не уронил Тигрушу, но у Наташи, наблюдавшей за ними, появилась простая, но замечательная мысль. Она вырвала пучок травы, подбежала к загону с зубрами и крикнула: