– Конечно. Интересно же стало, кто такой наглый, что такое прислал в нашу штаб-квартиру.

– Не всё, я вижу. Или выводы не сделал правильные. Думаешь, что раз мы выпнули некоторое время назад эту девушку с заштатного рабочего места у нас, это по-прежнему делает её пылью под ногами? Ты её договор Патроната читал.

– Естественно. Там какой-то Трифон Агафонович Захаров значится.

– Какой-то! Ты дебил?! Трудно справку было запросить. Думаешь, твои служащие с дури тебе перенаправили этот запрос?! Мало того, он как-то оказался среди боёв за тот ГОК! И счастье, что те наёмники его не грохнули, как раненых из его госпиталя. Ты понимаешь, насколько мы обосрались там?! Взгляни вот сюда. Как тебе эта история в Казани. Эти уроды должны были, минимум доложиться, а не заниматься самодеятельностью с его отправкой.

– Да что в этом такого-то?

– Ты зажрался! Потерял всякую осторожность! Знаешь, кто, по-твоему, занимался этим пацаном, там, лично?! Заткнись, пока не убил под горячую руку! Так вот, целый генерал, мать твою. За что мне такое наказание в твоём лице, дуболом ты чёртов! Непростой, очень непростой. Начальник целого подразделения при Главном Управлении Генерального Штаба. Военная разведка! Не улавливаешь связи с фамилией?!

– Вы хотите сказать?

– Ага! Дошло, наконец! А теперь взгляни-ка на этот снимок с воздушного диста над Тверью. Угадай с трёх раз, вокруг чьего дома так сконцентрировались Доместики?! Ты понимаешь, чем для нас всё теперь может закончиться. Вон отсюда! И пока не найдёшь, кого ей там надо, лично, даже не объявляйся!

– Дедушка, почему мы?!

Солидный мужчина в дорогого материала костюме-тройке, сидящий за огромным двух тумбовым лакированным дубовым столом ничего не ответил. Лишь остановил двух юных особ предостерегающим жестом ладони.

В этот раз действо происходило в относительно небольшом, всего восемьдесят с копейками квадратных метров, кабинете. Но отделан он был не в пример уютней вкруговую деревом разных сортов. Это касалось всего, в том числе рам огромных панорамных окон панелей стен и даже относительно невысокого потолка. Причём последний имел особое устройство, с помощью которого гасились любые звуки, не позволяя раскатываться эху в весьма свободном от мебели помещения. Никакой электроники, а просто хорошее знание математики акустики и золотые руки мастера, сделавшее всё это не сплошь утилитарным устройством, а весьма приятным глазу, хоть и странно выглядящими плитками. В сочетании с огромным почти во всю комнату толстенным восточным ручной работы ковром всё это не давало посторонним звукам мешать, хозяину кабинета думать.

Сейчас это было не особенно актуально, поскольку в кабинете присутствовало ещё несколько человек. Четверо взрослых, сидящих в высоких глубоких и весьма уютных резных креслах, и пара девочек, даже при беглом взгляде на которых становилось понятно – двойняшки. Совершеннолетние представители более молодого поколения рода же обозначили своё присутствие двумя парами примерно одного возраста и на вид не старше тридцати.

– Сначала ты скажи, Семён. Нашёл, кого должен был? – начал он вовсе не с ответа юным девам.

– Да, отец. На следующей неделе его доставят к нам.

– Плохо, – медленно проговорил глава рода и забарабанил пальцами по столу.

– Почему?

– Ты меня спрашиваешь?! Только всё больше убеждаюсь в своей ошибке после назначения тебя своим наследником. Думал, уважишь отца, освободишь от этой управленческой хрени, а оно вон оно как оказывается….

– Евпатий Аристархович, – обратилась, сидящая рядом с его сыном, женщина.

– А тебе невестка, никто здесь слово не давал. Не смогла своему мужу мозги вправить, так теперь заткнись. Молчать я сказал! А ты, какого чёрта, такой малахольный, что свою жену к ответу не можешь призвать?! Бардак! Если до этого хоть немного сомневался, то теперь вижу, зря. Всё из-за твоей мамки! Сынок ведь долгожданный любимый, что ты с ним так строго. Теперь расхлёбывай. А ты Пётр, не думай чего, – с последними словами хозяин кабинета обратился ко второму мужчине.

– Да я….

– Помолчи. Вы оба наши дети, может, к кому и относились немного лучше, то не со зла. Вы вон и женились по любви оба. Признаюсь честно, мне импонировала Семёнова прижимистость, но это же и привело нас к нынешней ситуации. А вот если бы сделали ставку на метод Амурских, который предлагал ты, то избежали бы всех этих проблем. Да мы бы и не узнали, что такие даже бывают! Но выгоды застилают порой глаза.

– А что случилось-то?

– Ах да, Петь, ты ведь и не в курсе. Надо было тебя хоть куда пристроить, а не в опалу. Хотя, сейчас это даже к лучшему. Все поймут смену курса. Слушай. Относительно недавно, кто-то нанёс удар по Захарову. Граний Кондратий, который. Специально поясняю. Вдруг ты, как твой старший братец.

– Да сразу я догадался. Он такой один, пап!

– Это хорошо, а то некоторые…. Ладно. Не будем об этом. Естественно, не на него самого. Видимо у неизвестного кого-то наезжелка выросла, да не доросла. Все его потомки в короткий срок погибли в разных подозрительных авариях, а внук, в котором он души не чаял, пропал. Не знаю уж почему, у него самого подозрение пало на шведскую королевскую семью. Может, были какие указания, не суть важно. Эту историю даже в наших СМИ освещали. Конечно, не так истерично, как в Европе и САСШ, но всё же.

– И там он погиб.

– Петь, и вроде голова у тебя на плечах есть, и не маленький уже, а в Деда Мороза до сих пор веришь. Не уверен, что есть на свете тот молоток, способный забить последний гвоздь в крышку его гроба. Ты почитай, как французы выжгли напалмом несколько сот гектаров индокитайских джунглей в попытке отправить его к праотцам, или англичане разбомбили целый квартал Дублина во время ирландской войны за независимость. Как эти бедолаги радовались, и даже чуть было национальный праздник не объявили по этому случаю. И вот, когда уже даже они уверились, что всё, он опять объявился.