Эти замки захватывают всех вновь прибывших и умерших игроков с близлежащих пятидесяти квадратов. В них можно отсидеться, вход для монстров сюда заказан, замок создает вокруг себя поле, которое наносит ощутимый урон подошедшим к нему, мобам. И ещё, их специально поставили в старше уровневых локациях, чтобы у игроков не было даже мысли покидать его. За стенами замка ждет только быстрая, но болезненная смерть.

– А ты-то, откуда все это знаешь?

–Я? – горько усмехнулся он. – Я один из группы спасения. В Битве Богов у меня ник Святогор, может, слышал?

– Ни хрена себе, да ладно, сам Святогор? Я ещё пацаном был, когда вы своим кланом всю Битву на уши ставили.

– Мда, было дело, но тут все пошло как то не так, как я сказал, нас взяли двадцать человек, четыре группы по пять человек из четырёх первых кланов Битвы. Ввели в Волшебный мир сразу с трехсотым, максимальным уровнем, легендарные шмотки, оружие и полная сумка эликов, за каждый из которых простой игрок душу дьяволу продаст. Бой должен был быть легкой прогулкой, но… – тут он запнулся.

– Что, но? – Глядя на его первый уровень, спросил я.

– Не знаю, – подавленно признался Майор, – после загрузки в игру я очутился здесь, один, в подштанниках на голое тело, в сумке пусто, ни оружия, ни эликсиров.

– А остальная группа где, ты с ними связывался?

– Нет тут никакой связи, ни группу, ни клан невозможно создать, каждый сам за себя. Если захочешь что-то вместе сделать, к каждому надо подойти и договориться.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, значит, мы сидим в виртуальной тюрьме, выйти можно, но больно. Группа спасения, возможно, обнулена и раскидана по всему миру. Главный злодей, реальный маньяк, который писается от счастья, пытая и калеча свои жертвы, мы не можем выйти из игры, и даже, в крайнем случае, окончательно умереть не получится? Я ничего не забыл?

– Да все именно так. Только кроме этого, мы не можем развиваться, ни одна местная тварь нам не по зубам. И, кроме того, лично у тебя, из доступных, остались только никому ни понравившиеся профессии и умения. А так же, каждый босс локации, может переходить на ручное управление Малыша, и если ты ему попадешься, легкой смерти у тебя не будет. Теперь вроде все.

Все замолчали, каждый думая о своем.

– Держите, мальчики, попейте горячий шоколад, он согревает, – сказала МарьИвановна, расставляя возле нас кружки.

– Ни чего, даст бог, прорвемся.

– Да, не загружайся сильно, в замке ему нас не достать, а прогуляться и по крыше можно, она огромная хоть в футбол играй, пятьдесят на пятьдесят. Иди, проветрись, Остап тебе дорогу покажет.

– Остап? ещё один игрок? Сколько здесь вообще людей?

– Остаап! – громко крикнул в воздух Майор. – Остапа сейчас увидишь, а людей, хм, включая тебя, восемь получается. Добрыня в кузнице, ему распределитель сегодня, наконец-то, второй кусок железной руды выдал, он сейчас, наверное, кинжал кует. А Пофиг, как всегда, на крыше болтается, с Вуди общается.

– Чего звал!? – рявкнули у меня над ухом, так неожиданно, что я одним махом перескочил стол и прижал к груди табурет, готовый защищаться. Майор тихо захихикал, а Калян, от смеха, чуть под стол не уполз. Мдаа, нервы не к черту.

– Это Остап, – сказал Майор. Ни как не может удержаться, чтобы не испугать новичка.

– Меня зовут Остап Сулейман Берта Мария Бендер Бей. Но, так как все мои гости отличаются редким скудоумием, можно просто Остап, – произнесло на половину выглянувшее из стены приведение.

Судя по фильмам и другим игрушкам, приведения никогда не отличаются красотой, но это, видимо, и при жизни не было красавцем. Выше двух метров весь бугрящийся узлами мускулов, но, как будто, собранный из кусков разных гуманоидов, видимо какой-то полукровка. К тому же, черты дополнительно были обезображены родовыми татуировками, поверх которых легло несколько неслабых шрамов, превращая лицо в шедевр абстракционизма.

– Остап, это вновь прибывший игрок, покажи, пожалуйста, ему замок.

– Выберете имя, пошли, а то ещё потеряешься в моем замке, все полы соплями и слезами перемажешь.

– Ах, да, ты ник-то себе выбери, а то он так и будет к тебе обращаться, Выберете имя. И это, если Пофига увидишь на крыше, поаккуратней с ним, ему пятнадцать лет всего, мы ему в подробностях ничего не рассказывали.

– Пошли уже, – рявкнул Остап, – делать мне больше нечего как всякую шушеру ждать!

Я беспомощно оглянулся на Майора с Каляном.

– Иди, иди, он со всеми так, но он настоящий воин, слабого никогда не обидит.

Остап не став комментировать, поплыл к выходу из столовой.