Он ощутил непреодолимое желание с силой вбиваться в нее, оклеймить ее так, чтобы все вокруг знали: эта женщина принадлежит ему. Эта дикая мысль застала его врасплох, и он снова попытался выйти и отстраниться, пока еще не поздно, пока есть время и остатки воли.

— Нет, — взмолилась она, удерживая его на месте.

Как она не понимает, что у него внутри проснулась та его часть, которая жаждала вырваться на свободу, та часть, с которой ему никогда не приходилось встречаться раньше — и которая могла причинить ей боль?

Сэмми подняла бедра навстречу его толчкам, мягкие стоны, слетающие с ее губ, переросли в вскрики, она снова и снова повторяла его имя.

Тристан оказался не в силах отказать ее или своему телу. Он сжал бедро Сэмми одной рукой, погружаясь в ее тело все беспощаднее. Чем сильнее и глубже он входил в нее, тем больше она готова была принять.

Первые спазмы накрывающего ее оргазма толкнули через край и его самого. Он наполнил ее в последний раз, изливая свое семя, пока упругие стенки продолжали сладко сжимать его.

Они рухнули на кровать, руки и ноги переплелись, и тогда их накрыло умиротворение, чистое блаженство и простое удовольствие лежать вот так, обнимая друг друга.

* * *

Бэнан устало вошел в поместье. Но не успел он сделать и пары шагов, как путь ему преградила чья-то мощная фигура. Он поднял глаза на разъяренного Кона.

— Ты ездил к Ульрику

То был не вопрос, а констатация факта, и Бэнан также не стал рассматривать это утверждение как вопрос, требующий развернутого ответа, удовлетворившись коротким:

— Ездил.

Обойдя Кона, он прошел в гостиную, где налил себе порцию виски. Но прежде чем закрыть хрустальный графин пробкой, подумал и долил бокал практически до краев.

Затем залпом осушил стакан, выпив весь виски до дна.

— Я так понимаю, прошло не очень, — сказал Кон, стоя в дверном проеме.

Бэнан взглянул на него: руки скрещены на груди, а на лице ничего не выражающая маска безразличия. Но Бэнан-то знал точно. Знал, сколько усилий приложил Кон, чтобы ни один из Королей Драконов никогда не вступал контакт с Ульриком.

Но, честно говоря, его совершенно не заботило, насколько будет зол Король Королей.

— Я запретил каждому из вас встречаться с Ульриком.

Хотя Кон и был Королем Королей, он не имел права принимать решение за всех Королей Драконов. И все же он пытался, и находились даже те, кто по большей части следовал его приказам.

Но бывало и так, что Короли действовали согласно своим соображениям, не подчиняясь правилам, которые установил Кон.

Единственное исключение касалось защиты Дреаган и их тайны. В этом Короли Драконов всегда были солидарны.

— Кон, говорю это с глубочайшей искренностью. Отвали.

Не дожидаясь ответа, Бэнан налил себе еще виски.

— Что он сказал тебе? — спросил Кон.

Бэнана не обмануть его мягким тоном. Это, как правило, показатель того, что Кон в бешенстве. Он взглянул на Константина, подняв бокал в знак приветствия.

— Он отказался помочь.

— Это я мог бы сказать тебе сразу.

— Мог бы, но я должен был попытаться. Я знаю, ты этого, возможно, не поймешь.

Опустив руки, Кон оттолкнулся от косяка, к которому прислонился.

— Я понимаю это слишком хорошо.

— Разве? Что-то я сомневаюсь в этом. Да это и не важно. Сэмми все еще в опасности, а значит, и Джейн тоже, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить то, что принадлежит мне.

В выражении черных, как ночь, глаз Кона появился холод.

— Как и я.

— Ты виделся с Ульриком? — спросил Бэнан Кона, когда тот уже собрался покинуть комнату.

Кон, вздрогнув, остановился, а затем повернулся лицом к Бэнану.

— Конечно.

— Нет. Ты когда-нибудь навещал его?

— Если ты имеешь в виду, говорил ли я с ним, то мой ответ «нет». Какой смысл в обмене ничего не значащими фразами?

— Он уже давно стал другим человеком, — сказал Бэнан, поставил на стол свой пустой стакан и подошел к двери, где все еще стоял Кон.

— Он… жесткий, жестокий. Свирепый.

Кон поднял светлую бровь.

— Что думаешь по этому поводу?

— Он хочет отомстить. И думаю, он сделает это.

Глава 15

Тристан смеялся, сидя рядом с братом. Йен отмочил очередную шутку, и все, кто сидел за столом в большом зале, разразились хохотом.