— Монеты сточены! — вынес вердикт меняла. — В одной пятьдесят девять крейцеров, в другой — пятьдесят восемь крейцеров и один грешель.

Не став оспаривать вердикт, я молча кивнул, и тогда мастер углубился в сложные вычисления, ловко перекидывая нанизанные на спицы счетов костяшки с одной стороны на другую.

Каждое свое действие он сопровождал необходимыми пояснениями, а под конец озвучил итоговую сумму:

— Четыре марки и три фердинга. Согласны?

Я вновь кивнул, но доставать кошель, дабы обменять остальные деньги, не стал. Прежде решил оценить монеты, которые предложит хозяин лавки.

Как в воду глядел! Тут все и пошло наперекосяк! Меняла пристально уставился на меня и немного помедлил, затем отправил талеры в прорезь крышки железного яшичка и начал выкладывать на стол какие-то медные квадратики. Пять, десять, пятнадцать и еще четыре — девятнадцать.

Я взял верхний и придирчиво изучил его. С одной стороны обнаружился герб великого герцогства, с другой — виднелась надпись «1 фердинг серебром».

— Что это, мастер? — спросил я, никак не выказав своего раздражения.

— Четыре марки и три фердинга, — немногословно ответил тот.

— Я отдал вам серебро, его и хочу получить взамен, — сказал я, не повышая голоса. — Если это… сложно для вас, просто верните мои талеры.

— Невозможно, — покачал головой меняла.

— Не отличите мои монеты от собственных в ящичке? — понимающе улыбнулся я, прекрасно знакомый с подобного рода уловками.

Хозяин лавки никак мое предположение не прокомментировал, лишь указал на нелепые фердинги и веско произнес:

— Эти деньги отчеканены на монетном дворе герцога. Отказ принять их грозит крупным штрафом и даже тюремным заключением.

Я позволил себе скептическую ухмылку и небрежным жестом повалил выстроенные в стопку квадратные монеты.

— Верить на слово… вам?

Слово «сарцианин» не прозвучало, но вполне ощутимо повисло в сгустившейся вдруг тишине лавки. Глаза мастера недобро сверкнули, на скулах заходили желваки, и все же он сдержал гнев и выложил на стол лист, скрепленный свинцовой печатью с коронованной рысью — гербом великого герцога.

Делопроизводство в Сваами велось на североимперском, и очень быстро я убедился, что меня не пытаются обмануть.

Точнее, дурят на совершенно законных основаниях. Это не порадовало.

— И еще, сеньор! — холодно произнес меняла, буравя меня недобрым взглядом черных глаз. — Обращение монет иностранной чеканки на территории герцогства запрещено, всякий приезжий обязан сдать их при первой же возможности. Я сомневаюсь, что вы располагаете только двумя талерами. Мне стоит звать стражу?

Я подышал на перстни и навел блеск, потерев их о камзол.

Выход перекрывали два охранника, пока прорвусь через них, точно набегут зеваки. А хозяин пусть и сарцианин, но входит в цех золотых дел мастеров, стражники им точно прикормлены. Расклад препаршивейший. Зря оскорбил менялу, но если уж начал, то нет резона останавливаться на полпути.

Не понадобились медитации, не возникло нужды в осторожном погружении в транс. За эту зиму я изрядно натренировал свои не столь уж и выдающиеся способности, хватило одного лишь усилия воли, чтобы лавка на миг раскрасилась тонами, для которых не придумано названий ни в одном языке мира. И ярче всего в окружающей серости высветилась вышивка жакета менялы; некий искусный умелец вложил в замысловатые символы заклинание от морока и сглаза. Эфирное тело хозяина лавки виднелось смазанным и нечетким.

Это могло стать проблемой для деревенской ведьмы и даже затруднить работу лицензированному колдуну, но никак не мне. Ментальное воздействие — вещь несравнимо более тонкая. Зачастую в колдовстве даже не возникало нужды. Выявил слабое место и бей!

— Как вам Ольс? — поинтересовался я, откинувшись на спинку стула, и хозяин лавки едва заметно вздрогнул, выбитый неожиданным вопросом из колеи. Я не дал ему времени собраться с мыслями и продолжил: — В империи ваших соплеменников не жалуют, рад видеть, что здесь все иначе.

— О чем вы? Что вы плетете?!

— Ваш сын — полукровка, верно? А разве ограниченность черни не заставляет их ненавидеть полукровок, как ненавидят они все отличное и непонятное? Мальчик бегает по улицам совсем один. Кто знает, что может с ним случиться? Местные его знают, а приезжие? Те, которые перекати-поле без гроша за душой? Отчаявшиеся люди так злы, так жестоки…

Злые слова угодили точно в цель, заставили собеседника встревожиться и привели в смятение мысли.

Он с яростью глянул на меня; я ответил взглядом, полным ледяного спокойствия, не забывая при этом контролировать положение подручных хозяина лавки. Наконец по смуглому виску менялы покатилась капля пота, он судорожно сглотнул и коротко выдохнул: