Вот теперь тихо в храме было долго.

Все думали. Гномы так вообще алчно на Бездну поглядывали, Бездна молчала – кто ее знает, настороженно или безразлично. А Юрао думал, чего бы ответить ребенку, да и всем тоже.

– Сомневаюсь, – в итоге выдал он, – ибо есть подозрения, что Бездна тоже немного гном…

И тогда все поняли – никакого золота не будет, а вот плюнуть в ответ может, да еще как, а потому до возвращения жреца молча смотрели в Бездну.

Ну а когда жрец возвестил: «Да прибудет с вами Бездна», все повернулись и покинули храм. Все, кроме нас, так как Юрао придержал, а потом и вовсе оттеснил в сторону, заговорщицки подмигнув. Придерживая юбки, я стояла рядом с ним, недоумевая по поводу задержки, и тут увидела – маленький гномик с накрученными локонами и в смешных коротких штанишках спрятался за колонну и ждал, пока все уйдут. И вот когда храм был почти пуст, малец достал монетку, подошел поближе к пропасти и ловко швырнул деньгу. В ответ – тишина. Гномик постоял, постоял, тяжело вздохнул и тоже направился к выходу.

– Да, все-таки Бездна чуть-чуть, но гном, – со смехом произнес Юрао.

Малыш, осознав, что его выступление было замечено, покраснел до ушей и помчался за мамочкой, а Юр повторно удержал меня на месте.

– Что? – шепотом спросила я.

Отпустив мою ладонь, офицер Найтес прошел к самому обрыву в зияющее нечто, опустился на одно колено, сложил руки в молитвенном жесте и начал что-то говорить, беззвучно шевеля губами. И мне как-то даже неудобно стало, что я это вижу. А потом Юрао легко поднялся, поклонился еще раз Бездне и, чуть ли не пританцовывая, направился ко мне.

– Юр, – на выходе из храма я все же решила спросить, – это ты Бездне молился?

– Причем здесь Бездна? – весело переспросил партнер. – Я все же дроу, Дэй, не забывай об этом, а мы все поклоняемся Тьме Изначальной.

– А-а-а, – протянула ничего не понимающая я.

В общем, в империи действительно у всех своя религия, но это ничуть не мешает нам благоговеть перед Бездной.

Когда мы вышли из храма, адептов академии уже не было видно, а гномы, возобновив оглушающий звон, потянулись к ресторации «Золотой феникс» – да, денег на собственную свадьбу мастер Ойоко не пожалел.

Мне доводилось бывать на разных свадьбах, но на гномьей я оказалась впервые. И танцевала я столько впервые. И пила тоже! Как оказалось, на гномьих свадьбах до наступления ночи никто не сидит – все танцуют. Потом музыка прерывается, гости окружают стол, звучит тост, выпивают и снова танцуют. А пить у гномов принято до дна. Так что после третьего тоста, когда пришла моя очередь высказаться (мы с Юрао были второй почетной парой на свадьбе), бокал почему-то дрожал, а язык заплетался, и потому я решила быть краткой.

– Будьте счастливы! – громко и весело пожелала молодым. Гномы не оценили, пришлось добавить: – И богаты!

Все радостно зашумели, выпили, торопливо закусили, и Юрао утащил меня танцевать. Под заводную веселую мелодию мы кружили, прыгали, топали и веселились: молодые в центре, приглашенные вокруг них в огромном кривом круге, дети в стороне, играли в «Бездну», которую нарисовали на полу черным кремом, украденным на кухне, по поводу чего пытались возмутиться местные повара. Тот самый маленький гномик мстительно плевался, остальные, копируя взрослых, скорбно стояли, глубокомысленно глядя на изображение.

А потом неожиданно музыка играть перестала, все остановились, а Юр почему-то старательно придерживал пошатывающуюся меня. Хотя у меня были сомнения в том, что именно я шатаюсь, а вот мир, мир… он как-то нестабильно вел себя. Мысль, что я напилась, решено было не озвучивать, и, пытаясь стоять ровно, я огляделась в поисках причины прекращения веселья.

Потом тишину разорвал крик:

– Ликаси!

И господин, и госпожа Ойоко бросились к входу в ресторацию, а я, проследив за ними взглядом, так и застыла… В дверях ресторации «Золотой феникс» возвышался лорд Даррэн Эллохар, а рядом с ним заметно повзрослевшая, затянутая в черную форму адептов Смерти, стояла Ликаси и терпеливо смотрела на него, видимо, ожидая разрешения.

– Иди. – Я не услышала этого слова, скорее, прочла по губам лорда Эллохара, который не сводил с меня взгляда.

И мне вдруг стало очень неудобно и за свое поведение, и за состояние опьянения, что никак не хотело отпускать, и даже за то, что Юрао обнимает за плечи, а один из гномов держит мою ладонь – мы как раз до появления Эллохара хоровод водили.

А маленькая гномочка, получив разрешение, бросилась к маме и, фактически, к папе, пусть и не родному, но очень любимому. И ее таким счастливым родителям было совершенно не важно, что малышка наполовину Пожирающая жизни и что все их родственники в священном ужасе взирают на эмблему Школы Искусства Смерти – они просто были счастливы. Очень-очень счастливы, что дочь смогла вырваться на их свадьбу. И обнимались так – госпожа Ойоко обнимала Ликаси, а господин Ойоко их обеих.

– Никто не думал, что Ликаси отпустят, – прошептал Юрао.

– Эллохар хорошо к своим ученикам относится, – едва слышно ответила я.

– Это да, – признал дроу. – Помнишь, в Загребе? Издевался над ними он знатно, но как только ситуация стала для них угрожающей, вступил в бой сам. Дневные стражи до сих пор об этом по кабакам треплют.

Я и другое помнила, например, сегодняшнее «Останься».

– Мы тут еще надолго? – отвернувшись от входа, спросила я.

– До даров, – сообщил дроу.