– Они пошли на кладбище, - сказал таинственный человек, прильнувши к окну, - я вижу свет их фонаря, он мелькает вдали, подобно блуждающему огоньку над болотом.

– Это странно!
– произнесли многие в один голос.

– Это удивительно!
– сказал гвардейский капитан.
– Я всегда знал полковника за человека, не верующего ни в какие сказки, а теперь, судя по его лицу и поступкам, он разделил испуг своего племянника, которому почудилось что-нибудь сверхъестественное.

– Заметили ли вы, - прибавил артиллерист, - что на плаще его виден отпечаток пяти пыльных перстов?

– Если б их было шесть, это было бы немного поудивительнее, - возразил гвардеец.
– Что мудреного? Молодой человек споткнулся, оперся о пыльную могилу рукою и, поправляя плащ, отпечатал ее на мокром сукне.

– Гм, гм!
– произнес сомнительно артиллерист, - но направление этой кисти не могло естественным образом принадлежать владельцу плаща: оно было вовсе наиз-ворот.

Гвардеец молчал.

– Я вам говорил, - произнес тогда с торжествующим видом человек в зеленом сюртуке, - что в истории венгерца есть вещи, о которых, по словам Шекспира, и во сне не грезила ваша философия. Я должен прибавить вам, что ровно год тому назад, в этот самый час, его не стало. И что бы вы сказали, капитан, если б тень его, оставя прах могилы, встретила вас на кладбище в такую ночь?

– Я бы сказал, что это сущие басни, - отвечал капитан.
– Как могут жители того света возвращаться на землю, когда все их органы истлели? Как могут они ходить, говорить, иметь вид человеческий?

– Я не отвергаю, чего не постигаю, - сказал артиллерист.

– А я так верю всему, чего не понимаю, - простодушно признался рязанский толстяк.

– Не боюсь, хотя и не понимаю!
– грозно воскликнул усатый кавалерист.
– Не боюсь пи черта в человеческом образе, ни людей, начиненных всякою чертовщиною.

– Это можно испытать, - хладнокровно возразил таинственный человек. В дальнем углу кладбища, направо, я видел сегодня мертвую голову, конечно вымытую дождем или выкопанную волками; тот, кто всех из нас бесстрашнее, пойдет и принесет этот череп сюда.

– Я готов!
– сказал драгунский капитан и наклонился вперед, как птица, которая хочет слететь; однако ж не тронулся с места.

– Я иду!
– произнес еще решительнее гвардеец, оперся о ручки кресел, чтоб встать... и положил ногу на ногу.

– Я бы пошел очень охотно, если б погода была получше, - проговорил антикварий с готическим носом, - а то в слякоть и в дождь - слуга покорный. Хорошо, если б это было еще за черепом какого-нибудь героя древности, - а то, я думаю, за пустой головою кубанского казака или чахлого водолея из России.

– Ни для живых, ни для мертвых!
– возгласил толстяк, поглядывая на донышко стакана, как будто это мудрое изречение написано было на нем заглавными литерами.
– Гей, малый! донского - полынкового.

– Эй, шампанского!
– вскричал гвардеец, желая смыть и след прежнего разговора струями Эперне.
– Как можно, сосед, так много пить донского? Оно очень землисто.

– Родимая земля, родимая земля, - возразил толстяк помещик, разливая в стаканы благодатную влагу, и в это время он точь-в-точь похож был на погребковую вывеску, на которой Бахус, оседлав бочку, распенивает вино в кубки.

Но человек в зеленом сюртуке не дал им так дешево отделаться от испытания храбрости.

– Итак, никто не хочет идти за мертвою головою?
– спросил он укорительным голосом и вместе с лукавою гримасою.

– Сам не хожу и других не прошу, - отвечал рязанский помещик.
– Куда будет весело, если мертвецу вздумается пожаловать к нам за своею головою.

– Не бойтесь этого посещения, - возразил артиллерист, - теперь уже минула мода прогуливаться без головы, по крайней мере для покойников.

– Почему знать?
– сказал сосед мой, адъютант, освежая усы в шампанской пене.
– В этом случае только первый шаг труден.

– Проклятая рана!
– произнес драгунский капитан, поправляя перевязку и морщась, будто от боли.
– Если б не она, я принес бы этот череп на забаву компании. Кладбище для меня не страшнее бахчи с арбузами.

– Что касается до меня, - примолвил гвардеец, шаркая под столом ногами и задобривая всех бокалами, - мне не хочется покинуть столь приятного общества... особенно не дослушав до конца занимательный рассказ ваш о венгерце, - прибавил он, учтиво обращаясь к зеленому сфинксу.

– Окончание моего занимательного рассказа зависит от судьбы, - очень сухо отвечал повествователь.

– Неужели же вы не знаете, что увидел друг ваш в коридоре?
– спросил с беспокойством нетерпения артиллерийский ремонтер.