Дерьмо!

— Оливер, — прошептала я, наклонившись к нему. Он не услышал меня и продолжил витать в своих мыслях. Последний раз я видела такое выражение на его лице, когда он еще ходил в школу и они с Гейбом на нашей кухне готовились к контрольной по тригонометрии, потому что им грозил вылет. — Оливер! — Сказала я чуть громче. Он вздрогнул и повернулся ко мне с отрешённым выражением на лице.

— Что? Что-то случилось?

— Да.

— Что именно?

— Суд, Оливер, — прошипела я. У меня не было права на него злиться, ведь он вообще не должен был сидеть здесь и помогать мне. Но эта его отрешённость бесила меня. — Где ты летаешь?

— Прости, я просто задумался.

Я отвернулась от него и заметила, что судья встал и ушёл. Быстро обернувшись я заметила, что Стейси начала переговариваться со своим адвокатом и еще одним мужчиной.

— Что происходит?

— Судья объявил перерыв, — сказал мистер Сандерс. — Он хочет рассмотреть предоставленные ему данные и показания.

— И каковы наши шансы?

— На самом деле, свидетельские показания Стейси немного ухудшили наше положения. Особенно её комментарии о родном отце Питера, который живёт с вами.

— Но мы уже не живём там!

— Тот факт, что вы проживаете у Мистера Ричардсона всего пару недель, тоже немного не играет в нашу пользу.

Я вздохнула и опустила голову на руки, а потом услышала, как передо мной что-то положили. Открыв глаза, я увидела, что Оливер поставил передо мной стаканчик с кофе и шоколадку с орехами. А я и не обратила внимание на то, что он куда-то выходил. Оли положил свою руку мне на плечо и несильно сжал его.

— Всё будет хорошо, Лисёнок, — мягко сказал он, наклонившись ко мне. — Я клянусь тебе, что всё будет хорошо.

— Оливер, где сейчас твои мысли? — Спросила я, повернувшись к нему. Всё в нём говорило, что сейчас его голова была забита всем на свете, но не делом Питера. И я не могла понять, почему он приложил столько усилий, а сейчас сидит с таким видом, словно его заставили здесь быть.

— Алиса, я… — он плотно сжал губы и просто отвернулся от меня. Да что с ним творилось?

После этого я отдёрнула себя. Да, Оливер меня безумно сильно волновал, и мне хотелось знать, что твориться в его душе и сердце. Но сейчас я не должна была отвлекаться. Может быть это делало меня эгоисткой, может последней сукой, но Питер нуждался во мне и я была готова на что угодно, чтобы он остался со мной.

Я не успела продолжить разговор с Оливером, потому что вернулся судья и все мои инстинкты обострились. Оливер сжал мою руку в своей, но я отдёрнула её. Хотя я и нуждалась в его поддержке, но сейчас это только отвлекало меня, потому что я начинала опасаться за него и переживать о том, что же гложет сейчас его.

— Суд принял решение принять прошение о предоставлении Алисы Марии Китинг родительских прав над Питером Габриэлем Китингом, — объявил судья, а всё напряжение, что сковывало меня, резко слетело. Все эти несколько недель я была, как натянутая страну. И в одну секунду это просто отпустило меня. Я испытала такую волну облегчения, что чуть не потеряла сознание от этого, а по моему лицу потекли слёзы. — В течение шести месяцев с этого периода, их будут навещать социальные службы два раза в месяц. По истечению этого срока Алиса Мария Китинг станет полноправным и единственным опекуном Питера Габриэля Китинга.

Судья ударил молотком и закрыл папку, которую он держал. В эту же секунду адвокат Стейси вскочил.

— Мы будет ходатайствовать о пересмотре дела в пользу моей клиентки. — Быстро сказал он, а мне очень захотелось его выпотрошить.

— Ходатайствуйте и подавайте прошение. А суд назначит новую дату слушания.

Судья встал и ушёл, а я просто сидела и не могла поверить в то, что произошло. Осознание того, что Питер теперь мой сын, по-настоящему мой сын, обрушилось на меня только, когда Оливер заключил меня в крепкие объятия и прижал к себе. Я спрятала лицо у него на груди и начала плакать. Наконец-то это были слёзы счастья и облегчения, а не боли и паники.

— Всё хорошо, Лисёнок, — сказал он с улыбкой, когда заключил моё лицо в свои ладони и начал утирать мне слёзы большими пальцами. — Теперь всё будет хорошо. — Он поцеловал меня в лоб, а я снова притянула его к себе, чтобы обнять.

Когда мы выходили из зала суда, Оливер обнимал меня за плечи и я была безумно благодарна, потому что боялась, что могу просто не устоять на ногах и упасть от переизбытка чувств. Выходя, я заметила, что здесь также были Кэш и Дэвид, приятели Оливера. И что они тут забыли? Это действительно было странно, но сейчас в моей голове крутилось столько мыслей, что я просто не задумалась об этом, приняв это как данность.

Пока Оливер беседовал с адвокатом, я отправила Саре сообщение о том, что я официально мама Питера и кучу восклицательных знаков. Она отправила мне много радостных смайликов и сердечек.

— Алиса, — позвала меня Стейси. Не смотря на то, что я всё еще немного хотела её убить, я не могла избавиться от торжествования в своём взгляде. В конце концов, она заслужила это. — Это не конец. Я не остановлюсь, пока Питер не будет со своей настоящей матерью.

— Я его настоящая мать, — жёстко сказала я. — Я была с ним рядом и в плохие и в хорошие дни, я научила его всему, всегда поддерживала его, не спала ночами и терпела, как всякие уроды отвешивают комплементы моей задницы и моим сиськам, чтобы у меня была возможность купить ему что-то, что его порадует. Он мой ребёнок.