А вот снова на берегу знак, уже 25 км. На берегах ничего интересного нет. Начинаем искать место для обеда. Примерно через час видим на берегу знак – 35 км. Всё, обед. Пристаём. Маленький ручей с песчаным руслом, галечная отмель. Всё есть, что нам и надо, только дрова далеко. Осмотрев мотор, я увидел, что часть приёмной трубы для воды, которая охлаждает двигатель, забита ряской, где-то винтом черпанули дно реки. Теперь с охлаждением мотора будет всё нормально.

После обеда снова в лодку. Примерно часа через полтора по правому берегу проходим большой приток в Тунгуску, шириной метров 50. Течёт ровно, выше по притоку лежат большие камни, берег зарос травой и кустарником – это ива. Этого притока на моей карте не обозначено. Согласно ей идём до косы Берёзовая, отметка 45 км. Уже первые километры пути показали, что карта моя – это не карта, а рисунок. Но другой уже здесь не будет, будем идти по этой. Хорошая галечная коса на правом берегу реки, дальше, метрах в 40 – берёзовый лес. Отдельные берёзки выбегают прямо к воде. Как они выживают, если по вёснам идут наводнения? Галька к лесу поросла высокой травой. Палатку ставим ближе к траве, костёр – на гальке. Вечер хороший, дождя пока нет, но становится прохладно и с севера плывут тучи. К костру принесли огромное бревно, распилили его пополам, получились две хороших лавки для сидения. Наверное, ночью будет дождь. Уже поздно вечером упали первые капли. Проверяем, всё ли хорошо в лодке прикрыто брезентом, и укладываемся спать. Рядом со мной – ружьё и собака.

Ночью я проснулся от того, что собака дёргала поводок. Я уже писал, что второй конец поводка собаки на ночь я привязываю к левой руке. Я открыл глаза, нащупал Соню и понял, что она не лежит, как засыпала, а сидит ко мне спиной и тихонько повизгивает.

Я взял ружьё, патронташ, штормовку. Взял собаку на поводок покороче и вылез из палатки. Над рекой стоял туман. Дождь кончился, но отдельные капли, ещё падали на палатку, на меня, на собаку.

Я стал гладить Соню и сразу ощутил, что она дрожит. Даже не дрожит, а трясется, будто по ней пробегают судороги. Я стал на колени и начал её гладить. Было очень темно, но я видел и чувствовал, что Соня, вся напряженная, стоит мордочкой к лесу.

Я стал всматриваться в темноту, в сторону леса, и мне показалось, что у леса движутся какие-то темные пятна. Там кто-то был. Темнота и трава мешали разглядеть, кто это. Но собака и я теперь точно знали, что там, у леса, кто-то есть. И эти кто-то молча двигаются в нашу сторону. Что оставалось делать? Я выстрелил один раз, взяв чуть правее одного пятна, и сразу выстрелил второй раз, взяв левее другого пятна. Пули с визгом ушли в лес, и я даже слышал, как они шлёпались в деревья. Быстро перезарядил ружьё.

На выстрелы из палатки вылез Владимир. Я попросил его принести к нам топоры и быстро рассказал, почему я стрелял. Теперь мы уже втроём – собака, он и я, вглядывались в темноту. Владимир ничего не видел. Но я различал, как эти тёмные пятна сначала будто остановились, а потом стали уменьшаться. Я снова дважды выстрелил. Снова пули с визгом ушли в лес, снова я услышал, как они шлёпаются в деревья.

Я всматривался в лес и гладил собаку. Какое-то время дрожь ещё пробегала по спине Сони. Но она явно стала успокаиваться. Сколько я не рассматривал ночной лес, больше я ничего не видел, пятна пропали. Кто это был, зачем приходил? В том, что кто-то там присутствовал, я был уверен. Вот тебе и Соня, любительница спать, каким оказалась сторожем – недаром дядя Степан её хвалил. На таком расстоянии услышать чужих и разбудить меня!

Собака успокоилась, подошла ближе ко мне. Я стал её гладить. «Ну, Соня, скажи, кто это был?». Она лизала мне руку, но ничего не отвечала. Жаль, что дядя Степан, не научил её разговаривать. Сегодня наш сторож получит двойной завтрак.

На часах было начало пятого утра. Какой тут сон. Я отправил Владимира в палатку, а сам, зарядив ружьё, стал оживлять костёр. Дождь совсем закончился. Начинало светать. Я нет-нет, да поглядывал в сторону леса. Там было тихо, ничего не видно, да и Соня вела себя спокойно. Она пристроилась у моих ног рядом с костром и закрыла глаза. Интересно, видят ли собаки сны? А если так, вот бы узнать, какой сейчас видит Соня.

Часам к 8 утра совсем рассвело. Я приготовил завтрак, накормил Соню и разбудил моих спутников.

Выбираясь из палатки, Лена спросила, Что тут было ночью, кто и в кого стрелял? Я, чтобы не пугать её, стал весело рассказывать, что ночью кто-то хотел придти к нам в гости. Но я и Соня ночью гостей не принимаем, поэтому мы их не пустили. Она с широко раскрытыми глазами слушала меня, а потом спросила:

– Кто это был? Люди, медведи?

– Не знаю, – ответил я. – Они не представились, поэтому мы их и не приняли, – я постарался перевести разговор. – Завтрак стынет, давайте есть.

Больше она ничего не спрашивала, но я заметил, что женщина напугана.

После завтрака Владимир предложил сходить в лес:

– Может быть узнаем, кто это был.

– Нет, не надо шевелить прошлое. Пусть будет как есть, у нас дорога в другое место, поэтому нам не нужно в лес. Собираемся, пора выходить в реку.

Было 10 часов утра, 8 августа 1968 года.

На реке тихо, лес после ночного дождя парит. Клочья тумана поднимаются и над рекой. Стало пригревать солнце. Течение здесь слабое, думаю, километров 5-7 в час. Идём на среднем газу. Я предложил Владимиру наладить удочки и попытаться что-нибудь поймать в проводку с блесной. И уже буквально в первые полчаса, он зацепил щуку. Вы бы видели, как Лена радовалась. Ночные страхи отступили. Она в лодке, рядом двое мужчин, да ещё её муж отличился – поймал рыбину. Щука была хороша, килограмма на три. Пока снимали её с блесны, пока разглядывали, по правому берегу Тунгуски я разглядел в бинокль приток.

Сначала я увидел часть притока, но то, что я заметил потом, заставило забыть про щуку. На берегу, у самого впадения притока в реку, ближе к нам стоял медведь и что-то ел с земли. Чуть выше по притоку, метрах в 5 от его впаденья в Тунгуску, боролись ещё два медведя, поменьше первого. Один из них стоял задними лапами прямо в воде, а второй будто толкал его в воду. Лодка шла от берега метрах в 50. Я закричал: «Медведи, медведи», и передал бинокль Лене. Все про всё забыли, только мне нужно было следить за рекой, лодкой и медведями. Самый большой медведь поднял голову от земли и стал нюхать воздух. Потом протяжно рыкнул. Медведи, которые боролись, перестали играть и спрятались за спину большого медведя. Было видно, как из-за его спины они вставали на задние лапы и смотрели в нашу сторону. Пока мы их разглядывали, лодка постепенно проходила мимо. А деревья на берегу совсем скрыли их от нас. По-моему, звери удивились нам меньше, чем мы им. Да это и понятно – мало ли кто там едет в лодке, пусть попробуют выйти на берег, сразу станет ясно, кто здесь хозяин и чей это дом.